Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942) - [18]

— Ничего похожего у нас нет, — заявили они.

Оказалось, что в Лондоне команды ПВО начинали спасение пострадавших и борьбу с пожарами лишь после окончания налета. У В. П. Пронина записано: "Вспоминаю приезд в Моссовет известного американского писателя и журналиста Э. Колдуэлла. Он попросил пригласить его во время очередного воздушного налета на место действий команд ПВО.

Писателя поразило бесстрашие девушек-дружинниц, которые на его глазах спасали людей из-под развалин и оказывали помощь раненым, когда бомбежка еще продолжалась.

— Какое величие духа! Какая беззаветная жертвенность у этих девушек! — воскликнул Колдуэлл. — На фронте от бомб укрываются в окопах или щелях, а здесь любая стена может обрушиться на человека. Ничего подобного американские города и жители не переживают".

Нескольких воздушных пиратов сбили над самим городом, и "юнкерсы" упали с бомбовым грузом, с запасом горючего, вызвав пожары и большие разрушения на улице 25 Октября, на Тишинском рынке и в других местах…

Молодому читателю трудно представить себе, как выглядела довоенная и военная Москва. Даже в центре города теснилось множество деревянных домов и домиков. Еще больше было их за границами Садового кольца, где-нибудь в Сокольниках, в Самотечных переулках, на Мещанских улицах, в Ленинской слободе, на Тверских-Ямских улицах, на Хорошевском шоссе, на Потылихе, в Лефортове. Деревянные, бревенчатые кварталы Москвы — огнеопасные соседи оборонных предприятий, научно-исследовательских институтов. Поэтому и сносили заборы, сараи, склады (тем более дровяные), дощатые гаражи, бараки. Даже цеха иных крупных заводов (например, "Шарикоподшипника") стояли с деревянными крышами, на них срочно натянули маскировочные сети.

И в часы воздушной тревоги не прерывались радиопередачи "Последних известий". Лишь в конце июля передачу пришлось прервать: в здание Радиокомитета на Пушкинской площади едва не угодила бомба. Она упала во дворе в канализационный люк, но не взорвалась. Воздушной волной выбило стекла в здании, порвало провода. Чтобы Юрин Левитан мог закончить радиопередачу, подсвечивали дикторский текст лучом карманного фонаря.

Ноль один

Зарево вполнеба. Чтобы увидеть столбы пламени, нет нужды взбираться на пожарную каланчу. Прожекторы подсвечивали небосклон. Разрывы зенитных снарядов вокруг самолета, пойманного в ослепляющий капкан. Согласный полет трассирующих пуль из счетверенных пулеметов. Сполохи и вспышки "зажигалок", брошенных на город. Чиркающие по небу и быстро меркнущие зеленые и красные ракеты. Зенитная канонада, сквозь нее доносятся торопливый колокол и сирены пожарных машин.

Очевидцу не забыть ни светящуюся кардиограмму той ночи, ни ее оглушительную фонограмму.

Эскадрильи противника пытались сломить сопротивление столицы. Наша противовоздушная оборона была достаточно сильна, чтобы защитить московское небо от воздушной армады. Но даже отдельные самолеты, если им удавалось прорваться сквозь заслоны истребителей и зенитчиков, вызывали потери, уносили немало жертв.

Заместитель начальника Управления противопожарной службы Москвы А. А. Рубин, полковник запаса, в те дни мужественно и умело руководил тушением пожаров. Он рассказывает:

— Пожарники работали буквально на износ. Четыре-пять раз в сутки объявлялись тревоги, они изматывали наши силы.

Бойцы пожарной охраны не только тушили многочисленные пожары, но порой в опасных условиях разбирали завалы, спасали людей, засыпанных обломками.

В ночь на 22 июля командный пункт противовоздушной службы работал с особым напряжением. Поступили сообщения о возникновении 1900 загораний. Наиболее крупные пожары охватили район Красной Пресни, Хорошевского шоссе, Белорусского вокзала, а также Волхонку и Кузнецкий мост.

В те дни Белорусский вокзал занимал в Московском железнодорожном узле самую ответственную позицию. От него ежечасно отходили на фронт эшелоны с войсками, вооружением, боеприпасами, горючим, продовольствием. С фронта приходили поезда с ранеными, беженцами.

Фашисты яростно бомбили составы на подходах к вокзалу. Взрывались вагоны со снарядами, цистерны с горючим, пылали платформы с лесоматериалами.

Ночь напролет шло сражение с огнем. Нестерпимая жара и едкий дым, осколки рвущихся снарядов не остановили бойцов и командиров 11-й и 13-й военизированных пожарных частей. Караул 11-й части во главе с Г. Власкиным сумел приостановить распространение огня на служебные и станционные постройки в сторону ипподрома, Бегов. Пакгаузы, ценные грузы и подвижной состав отстояли пожарные 13-й части. Геройски сражался на путях ствольщик Д. Данилюк, награжденный орденом Красной Звезды. На нем загорелась одежда, его ранило осколком, но боевой пост не оставил.

Несколько кварталов Хорошевского шоссе превратились в сплошное пожарище. С четной стороны горели деревянные бараки и магазины. Из двери гастронома вытекал ручеек топленого масла. По другую сторону шоссе, вдоль подъездных путей Белорусской железной дороги, горели склады. А посередке, на шоссе, спасаясь от нестерпимого пекла с обеих сторон и дыма, сидели погорельцы — кто в одном белье, кто с громоздким домашним скарбом. Храбро действовали пожарные 28-й и 29-й частей. Шофер Кодик помогал боевому расчету тушить огонь, перетаскивать рукавные линии, подменял ствольщика. Осколками бомбы его смертельно ранило.