Москва бандитская - [6]
В ближайший выходной шестнадцать тысяч и ювелирное украшение перекочевали в «Лазанию». По расчетам Дащяна, долг был погашен. Но вымогатели такую арифметику не признавали. «В зачет идет половина, — сказал Гена Шрам, — остальное — оплата услуг по возврату денег». Кооператор попросил скидку, но чеченцы уступить отказались. Тогда жена Дащяна слетала в Армению и заняла у родных недостающую сумму. Последние тысячи Хожа получил из рук жертвы в такси, подъехав в условленное место.
Брали рэкетиров ранним утром в воскресенье. Группы из сотрудников МУРа, ОМОНа, технических служб (велась видеосъемка) по команде с Петровки начали совместную операцию сразу по пяти адресам, где могли скрываться преступники. Обошлось без выстрелов. Опытные Атлангериев, Нухаев и Лобжанидзе имели достаточно возможностей досконально изучить Уголовный кодекс, знали свои права и права милиции. Хожа и вовсе бывший студент юридического факультета МГУ, без пяти минут правовед…
Интересная подробность, характеризующая место «лазанских» авторитетов в иерархии преступного мира: Хожа и Руслан, сидевшие в следственном изоляторе, являлись на допросы и очные ставки свежими, наглаженными, спокойными. И это при общеизвестной переполненности и, мягко говоря, некомфортабельности знаменитой Бутырской тюрьмы, не знавшей серьезного ремонта с начала века. Кстати, оба они не курили и не пили. Атлангериев, например, читал в камере философские произведения, охотно разглагольствовал перед следователем о превратностях бытия и бренности мирского существования. Такую же линию поведения выбрали подельники Руслана. Они отрицали все, не признавали ни одного самого очевидного факта. Поначалу даже делали вид, что не знают друг друга. Память им освежили оперативная видеосъемка приема в «Лазании», а также фотографии, изъятые на обысках. Пришлось-таки познакомиться.
При аресте, кроме «джентльменского набора» — видеомагнитофонов и огромных японских телевизоров (напомню, что в то время подобная роскошь была доступна очень немногим), — изъяты пачки денег в банковских упаковках, золото и ювелирные изделия, шубы, иконы, антиквариат. Но в целом лидеры «лазанской» группировки жили скромно. Видимо, наверх уплывало немало добытого. Они этого и не отрицали, иногда, не для протокола, оживляя беседу со следователем описанием своих «подвигов». А потом, спокойно улыбаясь, заявляли: «А ты докажи, начальник!»
Объявились заступники обвиняемой в вымогательстве троицы. Уважаемые, занимающие высокие посты в чеченской администрации (один из них — зампред грозненского горисполкома) лица оформили соответствующим образом документы, свидетельствующие: в момент вымогательства Руслан, Хожа и Гена Шрам находились в родном Грозном и исправно посещали мечеть. Не остались без внимания и потерпевший с родственниками. Члены группировки устроили слежку за кооператором, постоянно преследовали и несколько раз останавливали его машину на улице, предлагали любую сумму откупного за изменение показаний. С угрозами бандиты приезжали даже домой к кооператору в Уваровку.
Сыщики МУРа вынуждены были взять потерпевшего и свидетелей под круглосуточную охрану. Позже Дащян признался: «Знал бы, чего это будет стоить, ни за что бы в милицию не обратился». Как бы то ни было, усилиями сыщиков и следователя Анатолия Грешнова дело удалось довести до конца. Однако, как показали дальнейшие события, долго страдать задержанным не пришлось.
Суд вынес относительно мягкое, учитывая личности обвиняемых и их социальную опасность, наказание — по восемь лет лишения свободы. Но и оно вскоре было практически аннулировано. Благодаря высоким ходатаям из бывшего Верховного Совета Союза, кампании в центральной прессе в защиту «оклеветанных», а также «понимающим» людям в Верховном Суде бывшего СССР сначала Нухаев, а затем и его подельники вышли на свободу. Приговор суда был пересмотрен. Более того, само многотомное уголовное дело потерялось при загадочных обстоятельствах по пути из Москворецкого суда в Верховный.
По-разному складывалась судьба авторитетов после освобождения. Общее все же было — каждый встречался как герой и снабжался необходимым для успешного старта в новых экономических условиях. Гена Шрам, например, по эквиваленту уголовного мира имел нечто вроде статуса пенсионера союзного значения. Он пользовался уважением представителей чеченской группировки, контактировал с ворами в законе, а по некоторым сведениям, содержал воровской общак. Последнее обстоятельство, по мнению оперативников, стало причиной гибели Лобжанидзе в последний день лета 1994 года.
Киллеры действовали в лучших традициях гангстерских боевиков. Когда около одиннадцати ночи роскошный белый «линкольн» Гены Шрама подкатил к дому 39 по Свободному проспекту, его блокировали два автомобиля. Из них выскочили молодые парни и, подбежав к лимузину, открыли стрельбу. Пули летели с двух сторон, сидевший за рулем Лобжанидзе оказался под перекрестным огнем. Один из киллеров стрелял через заднее стекло, от которого позже остались лишь осколки по краям, а другой — вел прицельный огонь в упор со стороны водительской двери. Гена Шрам получил ранения в шею, спину и левый бок и скончался на месте. Убийцы же, удостоверившись, что жертва признаков жизни не подает, сели в автомобили и исчезли в ночи. Прибывшие на место происшествия оперативники обнаружили рядом с «линкольном» шесть стреляных гильз, два пистолета Макарова, заботливо положенных в полиэтиленовые пакеты, и две пары резиновых перчаток.
