Москва бандитская - [24]
Андрей Исаев — вор в законе Расписной. Он открыто враждовал с «лаврушниками»
Для одних авторитетов тюрьма может стать началом заката, для других — трамплином для покорения уголовного Олимпа. Андрей Исаев, попавший в СИЗО в ранге обыкновенного налетчика по кличке Роспись, сумел поставить себя и заслужил лестную характеристику Бузулуцкого. Тот в маляве, отправленной на «Матросскую тишину», писал: «Косолапый оставил вместо себя на тюрьме Расписного. Он парняга здравомыслящий и косяк, я думаю, не запорет лишний».
В тюрьме, на зоне свое представление о чести и гуманизме. С неугодными — провинившимися, сдавшими подельников или подозреваемых в стукачестве — на «Матросске» расправляются быстро. Их бросают с верхних нар спиной на бетонный пол (человек — не кошка, в воздухе не перевернется). После таких «падений во сне» (об истинной причине ни один пострадавший, разумеется, не скажет) несчастный надолго отправляется в лазарет, и если выживет, то вряд ли останется здоровым. Вершат суд чести с ведома вора или положенца, которые отвечают за соблюдение порядка в «доме».
В случае непочтительного к себе отношения законник не имеет права отступить, склонить голову. В противном случае вопрос о его развенчании будет рассмотрен на ближайшей сходке. Он обязан доказать свое превосходство. Как, чем — его дело, но пасть в глазах других — позор, за которым следуют потеря авторитета и лишение титула. В этом смысле показательна история законника Калины, «крестным» которого был Японец.
Калина (Витя Никифоров, музыкант, поэт и фанатик уголовной романтики) пользовался уважением не у всех, на настоящего вора не тянул и, по мнению многих, получил «корону» по знакомству (мать Калины долго дружила с Японцем).
Как-то раз он гулял в ресторане «Олимп» в Лужниках. За соседним столиком отдыхал крутой авторитет Мансур Шелковников, имевший к тому же черный пояс по каратэ. Когда Калина особенно расшумелся, Мансур сделал ему замечание. Дальше — больше, завязалась перебранка, пошли оскорбления и насмешки, которые для уважающего себя вора считались бесчестьем. Калина, понятно, по физическим кондициям в сравнение с Шелковниковым не шел. Да и зачем ему это? Он схватил со стола нож и с одного удара уложил Мансура на месте. Пока вокруг слышались охи и ахи, началась суматоха и неразбериха, он спокойно встал и скрылся. Его обвиняли в убийстве, задерживали, но…
Тем не менее история для Калины закончилась печально. Через два года его убили выстрелом в упор в затылок из пистолета Макарова. Убийца в надвинутой на глаза лыжной шапочке сунул пистолет в карман куртки и скрылся среди жилых домов. Стрелявшего так и не нашли. А через несколько лет про убийство Калины вспомнили. Но речь об этом впереди.
Вор, оставленный смотрящим на тюрьме, сумеет договориться с администрацией и в случае необходимости решить выгодные для арестантов вопросы. Он не только контролирует ситуацию, но и при желании может «разморозить» тюрьму, то есть затеять бунт, устроить голодовку. Так, во время перебоев с теплоснабжением в СИЗО-2 (Бутырская тюрьма) воры в законе Бачука, Гиа, Мамука и Ваха «замутили» бунт и вызвали многодневные массовые беспорядки. В один из дней 4055 заключенных отказались от пищи. При этом следует учесть, что по понятиям голодовка — дело сугубо добровольное…
Авторитетные законники без труда находят общий язык с администрацией, а те идут навстречу и допускают передачу «грева» для братвы — чая, курева, консервов, других продуктов, — оформляют телевизоры, видеомагнитофоны, направляемые с воли нуждающимся «каторжанам». Дружить с лидерами, контролирующими жизнь тюрем и колоний изнутри, предпочитают все. Худой мир лучше доброй ссоры. Потому что любая зона под влиянием смотрящего может «пыхнуть», и за беспорядки, жертвы, разрушения и побеги спросят не с вора в законе, а с начальника в погонах. Вор Якутенок, отбывавший очередной срок в колонии № 12 под Нижним Тагилом, чувствовал себя немногим хуже, чем на свободе. В его распоряжении были небольшой домик, вполне приемлемые удобства, телефон, по которому он мог звонить в любое время суток. Впрочем, не все одобряют такое поведение. Сдержанность в желаниях и самоограничение только поднимают авторитет законника.
Что касается связи с внешним миром, то и здесь для воров и авторитетов преград нет, тем более в наши дни. По телефонам сотовой связи, доставляемым в тюрьмы и лагеря через подкупленных контролеров и обслуживающий персонал, они не прерывают деловые и дружеские контакты, решают споры, узнают новости. Парадокс, но новые, павловские купюры в день печально известного обмена старых денег на новые появились в камерах Бутырки еще до того, как их смогли обменять вольные работники СИЗО.
Правильный вор и выйдя на свободу не забывает о тех, кто остался в «доме». Общак позволяет ему «греть» зоны, ездить по знакомым, поддерживать их материально и морально. Такая деятельность способствует укреплению авторитета. По сведениям оперативных служб, Расписной по отбытии очередного срока встречался с лидерами московских группировок и, пополнив общак, «подогрел» следственные изоляторы столицы. Так же действует законник Сергей Сибиряк. Общак, некогда тайная воровская касса, хранившаяся у доверенных лиц, теперь нередко представляет собой солидный банковский вклад. Удобнее и безопаснее во всех смыслах. Тем более отношение к коммерции у большинства изменилось.
