Москва- 3. Энциклопедия городского криминала - [7]

Он встретил поезд из Астрахани, установил тридцать пять ящиков на тележку и получил с клиента деньги вперед, обещая в назначенный час подвезти груз на автостоянку. В указанное время носильщик был на месте. Но хозяин ящиков так и не объявился.

Носильщик спрятал груз у проводников. Однако хозяин не дал о себе знать и на следующий день. Когда стало ясно, что за грузом никто не явится, носильщик вскрыл ящики и обнаружил там расфасованную в стеклянные баночки черную икру…

Эту историю, больше похожую на анекдот, любят рассказывать нанимающимся на работу новичкам. Воз-можно, бригадир следит за реакцией молодого носильщика, используя байку в качестве теста. Так легче понять человека, которого берешь на работу. Я в носильщики попасть не стремился, да и не взяли бы — чужой ведь, человек со стороны. Но выслушал я историю с интересом. И правда — чего только не бывает.

СПРИНТ ЗА ПОЛЛИТРОВКОЙ

Во времена всеобщего дефицита и спекуляции, о которых теперь очень многие забыли, носильщики и проводники поездов дальнего следования работали вместе. Скрытые от глаз бдительных органов ОБХСС (сегодня и расшифровать-то аббревиатуру не каждому под силу; означает она — отдел борьбы с хищениями социалистической собственности), по всем направлениям шли тайные грузоперевозки. Фрукты, овощи, цветы, спиртное, чай, автомобильные покрышки, радиотехника, колготки, обувь и даже мебельные гарнитуры… Эти товары без оформления соответствующих документов путешествовали из одного региона в другой и реализовывались с наибольшей выгодой.

Многоопытные проводники, с которыми приходилось разговаривать, с ностальгией вспоминали о тех временах. В Якутии, например, в начале девяностых годов бутылку водки можно было продать за 150 рублей (при розничной цене - 30!). В Туле, Владимире или Тамбове батон колбасы являлся универсальной расчетной единицей. В Казахстане у перекупщиков цена пачки высококачественного чая равнялась стоимости молодого барашка.

В те годы своеобразными оптовыми базами теневой экономики по праву считались «отстойники» — железнодорожные парки, где отстаивались, экипировались перед выходом на маршрут, ремонтировались и формировались поезда дальнего следования. Самым крупным считается «отстойник» Николаевка рядом с тремя вокзалами. Об этом месте ходили легенды, а попадать туда вечером без охраны и служебных собак не решались даже опера с большим опытом работы.

Николаевка — настоящий город на колесах. Ежесуточно там находится до полусотни железнодорожных составов. Менее значительными «отстойниками» являются транспортные узлы на Каланчевке, Москве-3 и около платформы Панки в ближнем Подмосковье.

С изменением законодательства значение «отстойников» уменьшилось. Хотя и сейчас они пользуются дурной славой. Здесь официально и полуофициально в вагонах организованы гостиницы. Условия в них, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Но для не избалованного сервисом российского гражданина и такие удобства сойдут. Главное — крыша над головой и теплее, чем на улице.

Можно снять купе в СВ. Более скромным гостям по карману плацкарта. И все же, если есть выбор, ночевке в «отстойнике» следует предпочесть самую захудалую гостиницу или съемную комнату. В вагонах же проводят ночь проводники, небогатые челноки, нищие, беженцы или те, кто опасается регистрировать свой паспорт (когда он есть) в гостинице. Если ночлежка на колесах окажется в тихом месте, например рядом с готовящимися к выходу на маршрут поездами Москва — Пекин или Москва — Улан-Батор, то можно спокойно отдохнуть. А если рядом всю ночь формируют составы и от грохота сцепок и переклички по громкой связи диспетчеров невозможно будет сомкнуть глаза? Или того хуже — на соседнем пути стоят брошенные вагоны с выбитыми окнами, превращенные бомжами в трущобы?

Любопытно, что «отстойники» тоже различаются бомжами по уровню «комфортности». Николаевка особой популярностью не пользуется — слишком знаменита. Там постоянно облавы, зачистки, рейды милиции и местных охранников… То ли дело тихий, уютный «отстойник» Белорусского вокзала. Он расположен по соседству с Ваганьковским кладбищем. Пересек неглубокий овраг — и сразу погост начинается. А где погост — там и милостыню получить можно, и «причаститься». Как в песне поется, «закусочка на бугорке… «.

Летом в «отстойнике» на Белорусском, точнее, в овраге рядом с ним выстраиваются десятки шалашей и землянок. А по вечерам там слышны песни, разносящиеся далеко по всей территории Ваганьковского кладбища, около костров ведутся разговоры «за жизнь»…

В «отстойниках» коротают время потерявшие товарный вид проститутки, там же периодически появляются пьяницы из близлежащих домов, даже если они имеют законную московскую прописку. Чем их прельщает атмосфера социального дна — одному Богу известно.

На Курском вокзале мне показывали худощавого мужика лет сорока, который грелся с себе подобными под козырьком павильона игровых автоматов. Его имя — Юрий. Но знают об этом единицы. Зато всем известна его кличка — Карбышев. Прозвище он получил за такой «подвиг».

Как-то зимой под вечер изнывающие от безделья таксисты подозвали страдающего с похмелья Юрия.