Москва 2077. Медиум - [33]

– Хорошо, – повторил я и снял с себя рюкзак. – Тогда сделаем так. Привяжи-ка мне бинокль сзади, чтобы не болтался.

Анфиса перекинула ремень бинокля через мою шею и закрепила прибор сзади куском веревки, который обвела вокруг меня и связала спереди, чуть выше живота. Затянув узел, она хлопнула меня по груди своей ловкой ладошкой и посмотрела снизу вверх в глаза. Я испугался, что она снова вставит мне между ног свою коленку и начнет целоваться, но обошлось. Девчонка сжала в кулак руку и со словами: «Прости, Кошкин, я не хотела тебя обидеть!» – стукнула меня в грудь еще раз, уже кулаком.

– Ладно, – пробурчал я, вздохнул и почувствовал, что теперь я просто не могу не взлететь на верхушку гигантского дуба в ближайшие тридцать секунд. И как они умеют это делать? Женщины. Не в смысле взлетать, а в смысле заставлять, побуждать и все такое.

Я отошел от дуба шагов на двадцать пять, вспомнил службу в Вооруженных силах Российской Федерации, хорошенько разбежался и, уперев ногу в дерево, продолжил бег по вертикальной поверхности толстого ствола. Как кот, только на двух ногах. Я, конечно, был несколько тяжелее, чем во время прохождения курса молодого бойца, поэтому мой вертикальный бег завершился где-то на высоте трех метров, что, признайтесь, не так уж и мало. Когда набранная мной инерция исчерпала себя, я намертво вцепился руками в складки коры и повис. До ветки оставалось еще около метра. Я понимал, что никакие усилия не помогут мне. Я просто не смогу преодолеть этот несчастный метр и через несколько секунд, обдирая руки и колени, рухну под ноги прекрасной Анфисы.

Как я завидовал в это мгновение пацанам из Тихой Москвы, которые карабкались по деревьям как обезьянки, с мая по ноябрь объедаясь шелковицей, черешней, абрикосами, яблоками и орехами!

Я уже готов был сдаться, как вдруг немного выше и правее своего правого колена увидел небольшое дупло и понял, что у меня есть шанс. Я мог вставить в дупло ногу и дотянуться до ветки. Оставалось решить вопрос, за что держаться руками и как подтянуть вверх все остальное, кроме правой ноги. А это без малого восемьдесят килограммов. Если не считать ногу.

И вот что я вам скажу. Никогда не следует недооценивать идеологической установки. Уже начиная соскальзывать, я почувствовал, как в голове молнией вспыхнула спасительная мысль: «Я не смогу справиться с таким гладким деревом! Но я попробую взобраться на эту шершавую СКАЛУ!» Стоило в голове сменить «дерево» на «скалу», как дело пошло на лад. Используя углубления и складки коры, я подтянулся на руках, вставил ногу в дупло – и через минуту уже сидел на толстенной ветке.

Анфиса подошла к дереву вплотную, задрала голову вверх и в восторге хлопнула двумя руками по шершавой коре.

– Ма-ла-дец! – прочел я по губам ее шепот.

Посидев немного на ветке, уняв дрожь в коленях и головокружение, я двинулся дальше и через две минуты сидел уже почти на самой верхушке.

Странно устроен человек. Всю жизнь я страдал от собственной трусости, но при этом никогда не боялся высоты. Повиснув на тонких ветвях в двадцати пяти метрах от земли, я почувствовал себя настолько комфортно, что готов был устроить себе здесь гнездо и провести в нем несколько суток, лишь бы не спускаться вниз и не пытаться вместе с Анфисой охотиться на убийцу-полковника. Но надо было делать то, зачем я сюда вскарабкался. И я развязал узел на животе и достал из-за спины бинокль.

Спустя пару мгновений меня постигло довольно глубокое разочарование. Как с такими умственными способностями, какими обладали я и Анфиса, мы могли рассчитывать выследить полковника, проникнуть в охраняемый объект, убить опытного вояку и уйти живыми домой?!

С верхушки ничего не было видно!

То есть было, но не намного больше, чем из малинника. Несмотря на высоту, на которой я раскачивался, и довольно высокий пригорок, на котором рос дуб, на таком расстоянии гигантская живая изгородь не давала заглянуть внутрь. И любой, кто учил в школе геометрию, мог легко просчитать это, никуда не уходя с солнечной полянки, лежавшей далеко внизу. Вот все, что мне удалось разглядеть: какое-то очень высокое и узкое деревянное сооружение, стоявшее прямо посередине непонятного объекта, противоположная стена живой изгороди, и в разрыве веток гигантского тиса и боярышника – тесовая крыша какого-то здания у противоположной стены.

С территории объекта доносился лай собак, громкие мужские голоса и стук то ли молотков, то ли топоров. Но что делали эти люди, я видеть не мог.

Правильнее было слезть, обойти объект с другой стороны, там, где располагались въездные ворота, и взбираться на высоту напротив ворот, которые были значительно ниже гигантских кустов, а значит, давали возможность разглядеть, что творится внутри. Но раз уж я потратил столько усилий, надо было хоть как-то осмотреться.

Поверх забора в ветвях живой изгороди поблескивали кольца колючей проволоки. Объект имел прямоугольную, близкую к квадратной, форму со сторонами не длиннее ста пятидесяти метров. Высокое узкое сооружение посередине почему-то показалось мне строящейся церковью. Видна была какая-то площадочка, похожая на каркас будущего шатрового купола, а над ней возвышался двухметровый деревянный крест.