Московское воскресенье - [98]

— Перестань! — строго прикрикнула Катя, почувствовав, как лицо похолодело и капельки пота выступили на верхней губе. Она закрыла лицо руками.

Евгения встревожилась:

— Что с тобой? Ну хорошо, поговорим о чем-нибудь другом.

— Ну хотя бы о звездах! — живо подхватила Катя. — Вы, астрономы, сосчитали, сколько звезд каждую ночь загорается над нами?

— Конечно! — со снисходительной улыбкой Женя посмотрела на подругу. — Земля находится на окраине Галактики, и с нее видно около трех тысяч звезд, а если бы Земля была в центре Галактики, то можно было бы насчитать около трехсот тысяч звезд.

— Ты хотела научить меня высчитывать время по звездам, — продолжала Катя настойчиво, стараясь отвлечь Женю от грустных мыслей.

— В другой раз научу, а сейчас я хочу полежать.

— Ну нет, давай напишем письма в университет. Я уже получила от Павла пять писем и на одно только ответила.

— Давай, — неохотно ответила Евгения, — только у меня не осталось там близких друзей, а маме я не хочу напоминать о себе. Я лучше посплю, а ты иди погуляй.

Катя посидела возле нее несколько минут и, когда услышала уже сонное дыхание, вышла.

Она шла и уговаривала себя забыть все, что говорила Евгения, но ее слова словно обожгли: «Не увижу маму!»

Это было ужасно, более того, отвратительно, это было похоже на сдачу в плен… Может ли человек жить и воевать, постоянно думая о смерти?

И в то же время она не знала, что сделать, чтобы избавить подругу от этой страшной мысли.

Катя знала, что жизнь Жени до самой войны прошла легко и спокойно. Женя из интеллигентной семьи, в которой все любили друг друга, всячески старались оградить один другого от всех жизненных трудностей, и Женя видела свое будущее в ясном свете, похожим на исполнение мечты. Но когда случилось самое страшное — пришла война, Женя оказалась решительным человеком, с сильным характером, с твердой волей. Еще в училище она оказалась первой и самой сильной, и Катя всячески старалась подражать ей, учиться у нее. И вот эту сильную девушку овеяло предчувствие смерти.

У самой Кати жизнь была трудной, со множеством неурядиц, неудач. Но эти трудности, как видно, и закалили ее. У нее никогда не возникнет и мысли о неизбежности смерти! Она постарается сначала победить врага, а уж потом подумает о том, что каждый человек смертен. Конечно, работа на фронте не легка, но и к самой тяжелой работе можно привыкнуть. А вот привыкать к мысли о смерти… Нет, это противоестественно для каждого человека, а особенно опасно для человека, который стал воином.

Она шла и думала и ничего не могла придумать, а ведь она должна, обязана спасти подругу от этого отчаяния, которое вдруг навалилось, как гора, мешая жить и дышать.

К счастью, Женя больше не говорила о своей неминуемой смерти.

Может быть, она забыла свой страх, а может, обстоятельства оказались сильнее и отодвинули на задний план все посторонние мысли.

Глава восемнадцатая

Воевать становилось все труднее.

В белой бешеной пене неслась горная река, падая с разбега, размывая известковые породы. Густой туман и брызги висели над рекой, и казалось, что она машет крыльями, готовая улететь.

Большое горное селение раскинулось на берегу. Белые домики горцев утопали в фруктовых садах, сверкали золотые абрикосы, краснощекие персики, дымчатые сливы. В полку считали, что они перебазировались не просто в населенный пункт, а в тот самый рай, где и должны жить ангелы, то есть девушки, которые летают.

В десяти шагах от сада на маленькой площадке находились самолеты. Взлетная площадка была с трех сторон окружена арыками. Через арыки сделали мостики для выруливания. Самолеты замаскировали так, что нельзя было и предположить о существовании аэродрома. Днем на площадке мирно паслось стадо, а с вечера до рассвета взлетали самолеты.

С трудом летчицы привыкли к мостикам. Пока выруливали самолеты, все время волновались, как бы не сорваться в арык. Потом и к этому неудобству привыкли.

Яблоня раскинулась, как шатер. Вокруг нее струились жаркие потоки воздуха, но под деревом было темно и прохладно. Когда запас яблок кончался, не надо было протягивать руку, чтобы сорвать еще, надо было просто плечом толкнуть ствол — и яблоки градом сыпались на колени.

После разбора ночных полетов командир повторяла, что овладение профессией начинается там, где применяется осторожность.

— Вы замечаете, — спрашивала Маршанцева, — как немцы начали приспосабливаться к нашим самолетам? Они научились ловить нас в прожекторы. Видели вы, как немцы укрепили Терек? Да и Моздок, и Прохладный насыщены зенитной артиллерией. На такие пункты уже нельзя ходить поодиночке, надо летать парами: один бьет по цели, другой — по огневым средствам противника.

Летчицы выслушали наставление командира, а потом сели под яблоней, чтобы проработать новое задание.

Катя оглядывала летчиц. Это были уже не те девушки, которых она встретила в ЦК комсомола. Теперь они не только накопили опыт, но стали хладнокровными бойцами, умеющими сочетать риск и отвагу с хитростью и выдержкой.

Недавно Наташа Мельникова произвела самую смелую разведку. Ей нужно было отыскать спрятавшуюся в степи мотомеханизированную часть противника. Пробираясь к цели, летчица попала в лабиринт огня. Но вместо того чтобы уходить, она засекла все огневые точки. На обратном пути немцы подбили самолет, и все-таки Наташа довела его до аэродрома.