Московское воскресенье - [105]
И немцы отступили. А за ними шли и шли волны советской пехоты, переходя бешеные горные реки, разминируя узкие ущелья, тесня и уничтожая врага.
По ночам стало трудно летать. Надо было зорко следить за сигнальными огнями. Где пятнадцать минут назад были немцы, теперь оказывались свои. Зеленые ракеты прочерчивали темноту все дальше от Владикавказа. На запад стремились и ночные бомбардировщики. Наконец поступил приказ перебазироваться на новую точку.
Падал легкий снежок, прикрывая изуродованную землю. Летчицы выпрыгивали из своих самолетов, шли по освобожденной земле.
Вот она, очищенная от врага земля! Сожженная, изрытая траншеями. Здесь сидели захватчики, полные воинственного пыла, и здесь начал остывать этот пыл. Вот головные танки застряли на гребне, другие, как показывает еще не занесенный снегом след, повернули обратно, но снаряды догнали их. А вот тут реактивные снаряды сожгли технику врага и накрыли приготовившуюся к броску пехоту. Повсюду обугленные трупы, смятые каски, искореженный металл.
Летчицы безмолвно осматривали поле боя. Изредка раздавались короткие возгласы:
— Вот наломали железа!
— Вот это удар!
В разрыве хребта виднелось шоссе, загроможденное танками и машинами. Они остановились не потому, что их настигли снаряды, а потому, что в безумной панике налетели друг на друга.
Выбитые из селения Гизель фашисты бежали, думая только об одном — как бы спасти свою шкуру.
На каждом шагу можно было увидеть следы только что минувших событий. Здесь, в ущелье, повернул и хлынул вспять стальной поток. Но путь ему преградили тяжелые бомбы. Тут же на голову отступающих обрушили удар легкие бомбардировщики. От бомб машины осели на шоссе, загородили всем дорогу.
— Это наша работа, — сказала Катя, осматривая груду обломков.
Много месяцев прошло с тех пор, как сбросили они на врага первые бомбы, но никогда еще так близко не видели результатов своей работы. Скупые сводки наземной разведки и дневной аэрофотосъемки говорили очень мало о том, что произошло с противником, когда задание было выполнено. И вот они отчетливо видят, что сделали их бомбы за прошлую ночь.
Повсюду торчат стволы пушек, хвосты самолетов, танковые башни… все превратилось в груду металла.
Катя подняла осколок: сколько труда вложено в него, труда рудокопа, сталевара, токаря, артиллериста, и все пожрал огонь!
А рядом святой труд крестьянина, посеявшего зерно и не успевшего собрать урожай. Может быть, он мертв и мертвы те, для кого сеялся этот хлеб. Бомбы и снаряды перепахали поле, убили все живое.
Летчицы шли дальше, рассматривая косые надписи на разбитых танках, на затесах деревьев: «Разминировано», «Мин нет».
Земля еще не остыла от боя, снег шипел на догорающих деревьях, на обломках машин. Летчицы осматривали искромсанное железо, которое только что было грозной техникой врага.
Долго стояли они около сгоревшего танка. Таких великанов они еще не видели.
— Вот так «пантера»! — воскликнула Катя. — Жаль, что нельзя содрать с нее шкуру. — Она вскарабкалась по гусеницам на высокую башню и пальцем по снегу написала:
«Восемнадцатого ноября 1942 года. Подарок летчице Нечаевой от Красной Армии в день рождения».
Даша захлопала в ладоши:
— Вот спасибо! Лучшего подарка мне и не надо.
В этот день Даше исполнилось двадцать три года.
Глава двадцать четвертая
Декабрь принес много потерь. Правда, счастье и в дождь и в туман не покидало их полк, но в других соединениях за это время погибло много самолетов. Еще вчера с соседнего аэродрома ушло восемнадцать тяжелых бомбардировщиков, а вернулось только одиннадцать.
Перед Новым годом с гор медленно сползли тяжелые тучи и закрыли землю. Началась метель, и вылеты отменили. К ночи пурга превратилась в буран. С аэродрома прибежали дежурные и вызвали летчиц на помощь.
Землянки опустели. С неба до земли, словно туго натянутый парус, хлестала снежная завеса. Летчицы пробирались на аэродром, держась за руки, цепочкой, ничего не видя в снежных заносах. Хлопья снега слепили глаза. Пронизывающий ветер покрывал лица ледяной коркой.
В непроглядной темноте отыскали они самолеты и начали закреплять их, подвязывая веревками к стопорам. Но буря не могла охладить праздничного настроения девушек. Едва они вернулись в землянку, Евгения мигом исчезла. Она пошла звонить метеорологам, чтобы узнать, долго ли пробушует ураган. Минут через десять она вернулась и с порога закричала девушкам, готовившим новогодний ужин:
— Ужин отставить! Собирайте продукты, идите за мной! Я нашла дом, где нас ждут в гости. Отпускная получена до восьми часов утра!
Гостеприимный дом в этой пустыне! Вот это новость! Наверное, ни один бесприютный путешественник не испытывал такой радости, как штурманы и летчицы. Восемь человек вышли цепочкой вслед за Евгенией.
Ветер в долине доходил до девяти баллов, но Евгения свернула в ущелье, и тут ветер немного утих. Снег залеплял лицо плотной маской, то и дело приходилось протирать глаза.
— Куда ты нас ведешь?! — воскликнула Катя, останавливаясь, чтоб перевести дыхание.
Евгения сильнее потянула ее вперед. Девушки карабкались за ними, придерживая туго набитые сумки с сухим пайком.
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.
Творчество известного еврейского советского писателя Михаила Лева связано с событиями Великой Отечественной войны, борьбой с фашизмом. В романе «Длинные тени» рассказывается о героизме обреченных узников лагеря смерти Собибор, о послевоенной судьбе тех, кто остался в живых, об их усилиях по розыску нацистских палачей.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
В книгу включены документальные повести журналиста Г. Фролова о Герое Советского Союза Юрии Двужильном и героине битвы под Москвой в 1941 году Вере Волошиной. В результате многолетних поисков Георгию Фролову удалось воскресить светлые образы этих замечательных советских патриотов, отдавших жизнь за Родину.
Герои повестей и рассказов, вошедших в этот сборник, наши современники — солдаты и офицеры Советской Армии. Автор показывает романтику военной службы, ее трудности, войсковую дружбу в товарищество, Со страниц сборника встают образы воинов, всегда готовых на подвиг во имя Родины.