Московский гамбит - [55]

Кто он? В самом последнем и в самом глубинном смысле, конечно. Ведь кое о чем она догадывалась. Но она чувствовала, что в нем есть какой-то последний уровень — и он-то абсолютно непроницаем.

Кто он?

Саша проснулся. Она чуть ли не задала ему сразу этот дикий вопрос. Он почти сорвался с ее губ. Саша, видимо, понял, что ее волнует, и на ее загадку ответил, иронически показывая на себя, на свое физическое присутствие: вот кто я. Нина рассмеялась и поцеловала его в губы.

И понеслись необычайные часы и денечки. Это было как погружение то в холод, то в жар. Нина чувствовала полную радость слияния, какая только может быть на этой земле, но в то же время Сашина «непроницаемость» и «неразгаданность» терзали ее, и ей приходилось выносить полноту и лишенность одновременно. Она и познавала его, и в то же время он оставался непознанным; никогда раньше она не испытывала столько противоположных чувств — и да, и нет, все вместе.

А между тем Саша вовсе не был замкнут с ней в обычном понимании этого слова, он явно не противился возможному духовному сближению, но это еще больше подчеркивало его высшую «недоступность». Нина попыталась, однако, взять себя в руки — в конце концов, если он где-то «там», надо почтить это молчанием.

Но было нечто, помимо даже ее желания единства, что влекло ее дальше и дальше — туда, где Саша, может быть, был совсем один. Она не могла противиться стремлению знать о нем, идти к нему…

Однажды, они сидели у Саши в комнате, за столом, у окошечка, выходящего в московский дворик.

— Сашенька, а то, с чем ты был связан, когда мы ездили к «королю», помнишь, уже навсегда пройденный этап? — спросила она его, утонув в кресле, так что оттуда светилась только одна ее улыбка.

— О, да, конечно. Все это позади, — быстро ответил Саша, поглядывая в окно. — Это был первый этап, оккультизм, вход в потусторонние миры. Как ни странно, он начался у меня почти в детстве, и это, надо сказать, довольно приятно, у меня тогда уже открылись возможности кое-каких контактов с тем, что обычно невидимо физическим глазом. Ничего особенного, — усмехнулся он, взглянув на ее взволнованное лицо. — Просто такие способности, бывает же дар в науке, в ремесле… Правда, сейчас это случается редко. Потом, уже в юности, у меня был учитель. Без этого нельзя. Он был настоящий, потаенный, глубинный практик, кое-что шло даже от древних русских устных традиций… Залег он на дне, скрытно, почти никто его не знал, но ко мне он выплыл, голубчик…

— Значит, практика. И тебе не было страшно?

Саша улыбнулся:

— Первое, о чем нужно позабыть в таких операциях — о страхе. Иначе будут очень и очень тяжелые последствия… К счастью, мне помогли и некоторые теоретические знания, об этом я не забывал никогда, несмотря на всю свою практику.

— Да, да, конечно, — прошептала Нина. — Я вспоминаю ваши разговоры. Страх здесь как ловушка, как капкан…

— Да, ну и кроме страха, нужно было еще кое с чем расстаться. Например, как это ни кажется забавным, с эгоизмом, с желаниями, и тому подобными вещами, которые так полезны, чтобы выжить здесь, но там действуют как бумеранг, — рассмеялся он. — Там они как раз, наоборот, губительны, и именно в смысле выживания… Самая лучшая позиция: бесстрастного наблюдателя.

— Что же тебе удалось? Поди, натворил там Бог знает что, — произнесла Нина.

— О, я «творил» весьма осторожно. Не знаю уж, что тебе рассказать. Тебя, наверное, все еще интересует смерть?

— Увы, все еще, Сашенька…

— Ну так и быть, слушай. Ты, конечно, знаешь из древневосточных источников, что между Божественным миром и миром нашим, физическим, лежат бесчисленные промежуточные, так сказать, полуматериальные, невидимые для нас миры, если угодно, потусторонние. Каждый из них, со своими законами и своей субстанцией не менее, а скорее более грандиозен, чем наша физическая Вселенная, но нас все это непосредственно касается. То, о чем я буду говорить сейчас, — это до известной степени даже «продолжение» нашего физического мира на разных невидимых планах, то есть я буду говорить о наиболее доступных регионах астрального мира. Все они имеют свои собственные законы — и совершенно иные, чем здесь. Натурально, они заселены существами, силами, образованиями самого разного рода, о некоторых из них много говорилось более или менее аллегорически в разных легендах и мифах, когда двери в некоторые регионы были не так плотно закрыты, как сейчас. Чаще всего, все эти существа и образования анти-божественного характера, в принципе они ниже человека, потому что лишены подобия Божия. Но практически высшие из них обладают невероятной мощью, энергией, властью, знаниями… Одна из их стихий — сила воли. Их «взгляд», то есть их волевое воздействие — о, не стоит об этом даже говорить…

— Брр! — проговорила Нина. — Я видела один раз слабое подобие такого взгляда во сне. Ведь сон близок по некоторым своим качествам… и в него иногда как-то вклиниваются…

— А теперь о другом. Я прошел через инициатическую смерть, или особую имитацию буквальной смерти. У меня был учитель. И если точно следовать определенным законам и тайным знаниям — ничего страшного не произойдет. И ты вернешься. Кстати, надо было научиться не испытывать никакого страха при ситуации почти абсолютного ужаса, который возникает не только из-за погружения в «неизвестное», но и в силу действия некоторых скрытых и почти неконтролируемых психических механизмов внутри человека. Я повторяю, никакого. Малейшее колебание, малейшая эмоция, не говоря уже о страхе — может привести к фатальным последствиям. Ведь тот мир как бы движим психической энергией, и она действует совсем иначе, чем здесь. Должна быть полная отрешенность среди ада…