Московский автономный округ. Город Менск - [10]
— Не они есть примитивны, — сказал Уладзь. — Это вы, чукчи, всё усложняете. Отделили себя от знаний предков. Закрылись в города из бетона.
— А вы, литвины?
— И мы такие же, ни чуть не лучше. Оттого ездим в край этот — видеть наше прошлое, на много веков назад.
— У вас ведь совсем другая культура!
— Другая. Близости, однако, есть некоторые. Они ведь тоже славяне…
— Значит, и ваши предки жили в избах.
— Предки наши в «хатах» жили. Теперь тоже некоторые крестьяне там живут. Однако, другие сходства есть всё же.
— Получается, московиты лучше нас? Мы погрязли в цивилизации, а они сохранили первобытную простоту.
— Думаю — нет это, — сказал литвин. — Если бы чукчи их не захватили в XVII веке, они тоже стали бы цивилизованными. Традиции забыли бы таким же образом. Не праздновали б уже Красную горку.
— Значит, мы их спасли?
— Знаю нет, можно ли сказать так. Что лучше — лапти или туфли? Колодец или горячий душ? Изба или яранга в сто этажей? Никто не знает.
— Ну вот и всё, — сказала Вынтэнэ.
— Что «всё»? — спросил Уладзь.
Он растянулся на диване. Вынтэнэ сидела за столом, возле компьютера.
— Всё, дописала репортаж! Хочешь почитать?
— И так я знаю уже, что там, — отозвался литвин. — Мы столько говорили об этом.
— Может, отредактируешь?
— Я? Смеёшься ли ты? Чукотский у меня не хороший.
— Уже гораздо лучше, чем раньше!
— Ещё бы. Практики много есть.
Он проснулся окончательно.
— Ты всегда работаешь в голой?
— Только в твоём присутствии!
Вынтэнэ улыбнулась. На самом деле, ей было лень одеваться с утра.
— Странно, я тебя совсем не стесняюсь, — сказала она.
— Я тебя тоже.
— Но ведь ты мужчина. Мужчинам проще.
— В чём — не вижу совсем.
Уладзь перевернулся на спину.
— Иди ко мне, — позвал он.
— Сейчас… Только отправлю материал в Анадырь…
— Три дня хватило тебе для репортажа? Поздравления принимай, подруга!
Хрысьця поцеловала Вынтэнэ в губы. Поцелуй получился долгий.
— Віншую! — сказал Вінцук.
— Что? — не поняла Вынтэнэ.
— «Віншую!» означает «Поздравляю!» на языке литвинов, — перевёл Уладзь.
— Я-яшчэ-не-размаўляць-на-ліцьвінскай-мове.
— Малайчынка, — сказала Хрысьця. — У цябе вельмі добрае вымаўленьне. Поняла ты, что я произнесла?
— Немножко… Но я учусь!
— Это есть очень приятно, — похвалил Вінцук.
— Спасибо…
— Что мы сегодня будем совершать? — спросил Уладзь.
— За город поехать можно, — предложила Хрысьця. — Есть в недалёком расстоянии небольшой пруд. Купаться там — да, хорошо.
Телефон звонил, как проклятый.
Вынтэнэ вскочила с постели, стараясь не разбудить Уладзя. Хотя поздно, он уже проснулся.
Она схватила трубку.
— Вынтэнэ?! — она узнала голос редактора.
— Да, это я… Вы знаете, который сейчас час?
Но он не слушал.
— Ты что, с ума сошла?! — кричал редактор. — Что это за писанина?!
— Вы про мой репортаж?
— Репортаж?! Это… собачье, а не репортаж. Ты хоть поняла своей дурной башкой, что написала?!
— Я написала правду. А что?
— Правду?! Ты совсем дура, или притворяешься?!
— Чего Вы кричите?
— Это же подрывная деятельность! Это же… сепаратизм!
— Я такого не писала…
— А как же?! Чукчи, по-твоему, захватчики?! Оккупанты?!
— Нет… Теперь уже нет…
— Теперь?! Никогда! Никогда мы такими не были! Москва добровольно к нам присоединилась! Чукчи вытянули её из дикости, из межплеменной розни. Построили школы, больницы! Об этом ты не пишешь?!
— Но перед этим мы уничтожили московскую цивилизацию.
— Московскую цивилизацию?! Дура!!! Разве у них была цивилизация?!
— Была. И я видела её руины. И фотографии сделала…
— Уничтожь их сейчас же! Слышишь?! Уничтожь!
— Что уничтожить?
— Фотографии, тексты — всё! И возвращайся в Анадырь, немедленно.
— Немедленно?
— Первым же поездом — до Казани, а оттуда — самолётом. Из Казани дашь телеграмму. Я проконтролирую!
— Знаете что?! Я Вам не рабыня! И перестаньте на меня кричать!
— Кричать?! Да ты знаешь, дурёха, куда ты влезла? По-доброму тебе говорю — уничтожь материал и возвращайся. Иначе хуже будет.
— И не подумаю! Не хотите печатать — не надо. Отнесу в другой журнал.
— Такое никто на Чукотке не напечатает.
— Опубликую за границей. Мы, чукчи, должны взять ответственность за преступления предков.
— Вынтэнэ!
Девушка повесила трубку.
Телефон зазвонил снова. Она его отключила.
— Отчего редактор твой звонит среди ночи? — спросил Уладзь.
— Он же в Анадыре. У нас с Москвой 15 часов разницы.
— Значит это, в Анадыре сейчас… 11 часов утра?
— Да, примерно… — сказала Вынтэнэ.
— Быстрота работы велика. Вчера только ты отправила репортаж. В час, когда у них ночь. Когда приходит на работу редактор твой?
— То есть?
— В какое время, обычно?… В котором часу?
— Около девяти, — сказала Вынтэнэ. — Иногда позднее.
— Вероятно, дел у него немало, также, — продолжил литвин. — Не думаю, чтобы репортаж твой первоочередным считался.
— Да нет, конечно! Для них главное — политика, экономика. Ну, жизнь звёзд…
— Как всегда, — заметил литвин. — Однако, уже в одиннадцатом часу редактор звонит в тоне таком. Быстрая работа сделана им.
— Действительно, странно? Чего он так взъелся?
— Видимо, взгляд твой опасен.
— Опасен?
— Полагаю, да. Чукотская власть боится такого.
— Но ведь я писала про мёртвую цивилизацию!
— Писала ты, что она убита чукчами.
Чукотский писатель Сергей Иванович Тымнэттыкай живёт и работает в г. Вашингтон (США). Ему принадлежит авторство таких романов, как «Ятъёл» (1997) и «Гынам гын инэчичевыркын?» (2002). «Московский автономный округ» (в оригинале — «Мургин нутэнут») — третья книга писателя. Чукотские издательства отказываются публиковать книги Тымнэттыкая по политическим мотивам. По всей видимости, в Российской Федерации действует негласный запрет на это имя.Не имея нужды в деньгах, автор дал нам бесплатное право на публикацию русского перевода книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Начну с того, что меня грохнули. Чертов ментовской снайпер срезал прямо на оживленной автостраде и в итоге моя тушка ровным слоем размазалась по передку несущегося грузовика... но это не важно. Важно то, что я попал... не знаю куда я попал, но точно попал! И что теперь делать? Ответ прост: То, что умеешь. А я умею многое, в частности - резать всех, кто против меня. Кем я стану? Убийцей-маньком? Охотником за головами? За чудовищами, что развелись в этом мире в воистину огромных количествах? Или меня банально сожрут? Это не имеет пока значения.
"Человек, которому всегда везло." Вторая часть "Мы ничего им не должны!" Россия, которую мы потеряли.
1913 год. Шестнадцатилетнюю Дороти выдают замуж за богатого незнакомца. Но девушка идет против воли матери и сбегает со свадьбы. Она случайно встречает Эша, который прибыл из будущего. Ни о чем не догадывающаяся Дороти тайно пробирается на его самолет, чтобы оказаться подальше от прежней жизни. Так она неожиданно попадает в мир Эша. 2077 год. Города разрушены и затоплены, мир находится на грани уничтожения. Только Эш и несколько смельчаков не оставляют надежды все исправить. Они раз за разом отправляются в прошлое, чтобы изменить ход событий. Дороти решает помочь новым друзьям.
Ехал Грека через реку… не так. Поехал мужик в командировку… опять не так… Строитель-прораб, в возрасте далеко за сорок, на междугороднем шоссе попал в серьезное ДТП и… очнулся на том же месте, но в позапрошлом веке. Он не ученый, не историк, не спецназовец, обычный обыватель. Выяснив, куда его занесло, пытается выжить, слиться со средой, при удаче вернуться. Но что из этого выйдет и выйдет ли…
Сентябрь две тысячи пятнадцатого года. Роман, сорокалетний житель российской провинции, идёт за грибами, и попадает в нешуточную передрягу — его атакует матёрый секач. Кровавая схватка: кабан повержен, герой, сильно пострадав, впадает в кому. Из состояния между жизнью и смертью Романа, как обладателя очень интересного ножика, демоны переносят в прошлое, и он оказывается на территории средневековой Руси в тысяча четыреста пятьдесят третьем году.