Московские вывески - [5]

Преследуя это задание, маляр и торговец придумывают особую разновидность вывесочного орнамента, которую можно назвать растущим орнаментом или градуированным повтором: так, у скобяных лавок часто висят изображения кастрюль, одинаковых по форме, но различных по величине, которые, будучи вдеты одна в другую, ручками врозь, образуют своеобразную живописную прогрессию; то же самое кисть живописца вывесок проделывает и с традиционными циферблатами, белые круги которых, все укорачивая и укорачивая свой радиус, протягиваются, громоздясь друг на друга, по вертикали кверху.

В данном случае, помимо эффекта множества, достигнут и эффект многообразия фабрикатов, показываемых с вывески.

Пристальное изучение московских вывесок показывает, что прием построения орнамента вдоль узких и длинных вывесочных полей является одним из наиболее старых и технически закрепленных приемов вывесочного мастерства.

В) Nature-morte'ы, висящие над зеленными и мясными лавками Москвы, писанные по стеклу витрин пивных, взятые в золотые обводы вывесочных медальонов у входа в булочные, если проходить мимо них после дождя, смывшего пыль и грязь с вывесочной жести, кажутся как-то особенно ярки и сильны своим колоритом и зачастую пусть наивным, но убедительным расчленением художественного целого. Ярко-алая морковь и тонкохвостый редис смело сочетаются с зеленью из листьев, взятых в тоне яри медянки. Ватно-белая пена поверх стеклистых контуров пивной кружки кружит фантастическими спиралями, почти как дым, поверх черного фона nature-morte'a. Многие из этих изображений обладают чрезвычайной выразительностью: так, nature-morte, сделанный братьями Терпиловыми у входа в столовую, что в Водопьяновом переулке, может выдержать сравнение с иными работами, писанными не по железу, а по холсту.

Если А. Шопенгауэр, говоря о nature-morte'ах голландской школы, приходит к выводу, что изображение съестного должно быть сделано так, чтобы, вызывая эстетическое созерцание, никак и никогда не действовало на аппетит созерцателя, то надо признать, что создатели вывесочного московского nature-morte'a, очевидно, круто расходятся с немецким метафизиком в своих взглядах на искусство: лучшие их достижения в этом роде творчества умеют затронуть и созерцание, и аппетит.

Г) Среди города, наглухо одетого в камень и асфальт, редкими и слабыми прорывами в природу, точнее - в больное городское представление о природе, являются квадраты вывесочных пейзажей: здесь, в окружении города с его однообразными, пыльными и мутными тонами, природа, зажатая внутрь крохотных квадратов, кричит синькой, охрой и малахитом; неестественно напряженная, почти замученная кирпичами и булыжинами, она испуганно прячется в толстый аляповатый обвод кисти. Примечательно, что пейзаж (какие-нибудь тычки гор и кипарисов вкруг лиловых озер-луж) наиболее любим у ступенек, ведущих в "кавказские погребки" и подвалы: тут несомненны элементы ностальгии.

Жанр, обычно ютящийся у тех же погребков, реже на вывесках перевозчиков вещей, еще реже у входа в сапожные мастерские и прачечные, очевидно, превышает технические возможности живописца вывесок и глядится с их поверхностей всегда как-то робко и неуверенно.

Д) Парикмахерские портреты, еще недавно бывшие довольно частым явлением среди вывесок городского центра, сейчас оттеснены к окраинам и понемногу выводятся даже и там.

Обычно мнение, будто портреты элегантных мужчин с лицами под пробором или бобриком, тщательно выписанными бровями и усами, как бы определяющими овал и выражение самого лица,- оторваны от так называемой натуры, то есть не являются портретами в точном смысле этого слова.

Но это не так: маляр, работающий у витрины парикмахерской, всегда почти имеет перед глазами восковые куклы, выставленные в окне: своеобразная восково-мертвая физиономия моделей естественно передается его кисти, боящейся живой мимики, но достаточно смело перемалевывающей восковые бюсты, упрощая и укрощая их по-своему, на поверхность вывесочных медальонов.

Но история восковой куклы такова: сначала делается парик, затем подыскивается подходящая по величине и округлости восковая болвашка с мертвыми глазами внутри мертвого овала. То же происходит и с портретом, на нем лицо дано так, что ясно видимо и ощутимо: не волосы вырастают из лица, но лицо вырастает из волос.

Е) В отличие от nature-morte'a и портрета, стремящихся наивно-точно передать свою натуру, некоторые вывески Москвы обнаруживают определенную тенденцию преодоления и переработки признаков той модели, которая дана "изображением". Так, рядом с натуралистическим тщанием выписанной грудой булок, бубликов и сдоб можно увидеть и явно стилизованные, упрощенно и абстрактно данные изображения кренделя, обычно символизирующего собою булочное торговое дело. Подобрав коллекцию таких ставших традиционными золотых кренделей, можно заметить, что попадаются среди них и кренделя с некоторыми чисто натуралистическими признаками, но основной, завоевавший себе всеобщее признание крендель-тип дан всегда в чисто символистической^ трактовке.

Шкуры, распластанные на вывесках скорняков, первоначально, может быть, и были натуралистически точными живописными воспроизведениями звериных шкур. Но сейчас они упростились в какие-то чисто условные формы, почти геральдические щиты (blason), поделенные по вертикали на две контрастно окрашенные половины. Здесь мы имеем дело с завершенным процессом символизации реального изображения. Конечно, необходим был достаточно длительный период времени, чтоб процесс этот мог пройти все свои стадии.