Московские сумерки - [121]

– Что же касается украденного плутония, то это секрет, и он продолжает оставаться секретом. Может, ЦРУ и знает о нем, но общественность-то в полном неведении, – пояснил Серго Мартину. – Поэтому мы и не можем упомянуть твое имя в газетах, Бенджамин. Мы даже не можем присвоить тебе звание Героя Советского Союза. Более того, КГБ никогда не признает, что ЦРУ выиграло что-то от всей этой заварухи.

– Я ведь не из ЦРУ, – заметил Мартин.

– Во всяком случае, КГБ вовсе не собирается признавать, что американский гражданин спас лицо Комитета.

– Я и не заслуживаю такой чести. Вы делали свое дело, а я всего лишь ковылял потихоньку за спиной Али.

– А позади горы – девушка, – предложил тост Чантурия, поднимая рюмку. – За девушку!

Когда выпили по рюмке, Мартину пришла мысль о дяде Феде, мысль горькая, как и его водка. Чантурия снова наполнил рюмки.

– Вот Белкин делал свое дело, да получше, чем мы. Его наградят посмертно знаком «Почетный чекист», а его вдове назначат пенсию! Бедный Белкин! Он был прекрасным офицером, заслужил гораздо больше, чем получил. А вот Соколов – он был чудовище. Но давайте не вспоминать плохое. За моего товарища Сему Белкина!

Они опять осушили рюмки.

– А не знаете, что сделали с вашим полковником? —

спросил Мартин.

– Я, разумеется, не должен говорить вам об этом. Да и к тому же подробностей не знаю. Знаю только, что его арестовали. Он сознался, что долгое время находился в теплых отношениях с одним из главарей мафии. Они встречались, по-видимому, при содействии дочери приемной матери Соколова, которая, судя по всему, сама была честной женщиной. Вскоре после Великой Отечественной войны, когда в Москве было мало мужчин, она повстречала симпатичного грузина и стала его любовницей.

– Тамаза Броладзе? – предположил Мартин.

– Да, его.

– А маленький Тамаз их сын?

– Нет, – ответил Чантурия. – Матерью маленького Тамаза была грузинка, жена большого Тамаза. Грузины, Бенджамин, на русских бабах не женятся. О, извините меня, – спохватился он, глядя на Алину, которая покраснела от смущения. – Я не имел в виду ничего такого…

И он в замешательстве замолк. Мартин взял Алину за руку.

– Ну, а дальше?

– Броладзе создал мафиозную группировку по незаконным перевозкам. Когда влияние партии ослабло, мафия стала процветать и крепнуть, а Соколов, верный русским традициям, переметнулся на более сильную сторону. Он стал верным сообщником старого Тамаза и оставался им до последнего. Будем надеяться, что он был единственным таким из наших.

– А вы думаете, что есть и другие? Чантурия лишь пожал плечами:

– Если они есть, то жизнь будет несладкой. Но она и без них становится, судя по всему, несладкой. И не только для меня. Что вы с Алей намерены делать? – спросил он, обращаясь сразу к обоим.

– Русские бабы, похоже, не выходят замуж за американцев, – ответил Мартин, а Алина опять покраснела.

– Я не имею в виду конкретную личность. Но что все-таки вы замышляете в отношении ее?

– Тебя интересуют планы ЦРУ? Я вовсе не намерен позволить им как-то использовать ее.

– Нет, я не о том. Она не представляет для них никакого интереса. Я имею в виду совсем другое – ваши личные планы.

– Через две недели у меня начинаются репетиции новой пьесы, – ответила Алина.

Чантурия понимающе кивнул головой.

– Я знаю, что вскоре ты, Бенджамин, уедешь отсюда. Срок твоей командировки заканчивается.

– А разве я говорил тебе об этом?

– У нас свои источники информации. Мартин пожал плечами и ответил:

– Да, ты прав, заканчивается. Через месяц я уезжаю. Но думать об этом не хочется.

– Надеюсь, что мое предложение не покажется вам неуместным. Может, ты вскоре вернешься и уговоришь Алю взять отпуск и провести его за границей?

– За границей? Зачем это?

– У некоторых влиятельных лиц есть веские причины недолюбливать вас обоих. Старый Тамаз, к примеру, не такой человек, с которым вам стоило бы встречаться на узкой дорожке. У него есть еще возможность сделать все, что он захочет.

– Ты имеешь в виду, что твой Комитет не сможет обеспечить нашу безопасность?

– Комитет больше не всемогущ в этой стране. Многие еще не верят в это, но я-то знаю. Я расспрашивал Льва Бока.

– Кто такой этот Лев Бок?

– Администратор кафе, где все это начиналось. Есть люди, Бенджамин, которых Лев Бок боится больше, чем моего Комитета.

– Ты имеешь в виду, что мафия наложила лапу и на Комитет?

– Нет. Я имею в виду, что Комитет проигрывает мафии. Комитет и все остальное, на страже чего он стоит. Никто лапу на него не накладывал – пока, по крайней мере. Если повезет, может, народ наложит, как это и было когда-то. Но сегодня Комитет не может обеспечить Але безопасность. Комитет, вернее часть его, может даже представлять для Алины наибольшую опасность. Да, Соколова арестовали, но у старого Тамаза могут оказаться и другие свои люди в КГБ, и, конечно же, у него длинные руки.

– Странный совет человека, который собирается войти в логово льва! Если ты считаешь, что старый Тамаз не любит Алю и меня, то что же он думает на твой счет? Если он столь силен, как ты только что сказал, где же у тебя шансы остаться в живых?

Чантурия лишь пожал плечами:

– Я думаю найти эти шансы в Тбилиси, который плоть и кровь моя.