Московские джунгли - [42]

И вот на ту съемку был специально приглашен мастер бондажа, молчаливый бородатый мужчина лет пятидесяти, который явился с огромным мотком корабельной веревки и красиво связал всех четверых моделей-участниц, в том числе и Полину. Девушки были не просто связаны, но и подвешены в воздух – как ведьмы на инквизиторском допросе. Это смотрелось жутковато, но очень сексуально.

И в какой-то момент Полина вдруг занервничала, задергалась, начала жаловаться, что у нее затекают руки, и как-то странно крутить головой. Никто и опомниться не успел, как у нее началась истерика. Она кричала, рыдала, а когда ее попытались развязать, до крови укусила мастера бондажа. Пришлось вызвать скорую и сделать ей успокоительный укол. Кто-то позвонил Полининой маме: та сначала не поверила, что ее высокоорганизованная дочь могла выйти из себя на работе, но потом примчалась и Полину увезла.

Больше в бизнес Полина не вернулась. Говорят, провела полтора года в загородной клинике, где предавалась упоительному ничегонеделанью: плела макраме, ходила на йогу, пила кислородные коктейли и почитывала викторианские романы. Набрала почти двадцать кило, совершенно по этому поводу не расстроилась. Покинув стены клиники, быстро вышла замуж за человека, которого привела ей мать. И началась у нее совсем другая жизнь – размеренная и спокойная.

Конечно, это был нетипичный случай, из ряда вон. Самый распространенный психический недуг модельного мира – это, конечно же, нервная анорексия. В той или иной форме ей страдали большинство активно работающих девушек. Алене вот повезло с метаболизмом – она могла есть что угодно и не поправиться ни на грамм. Большинство моделей каждый день вели активные боевые действия с собственным жиром.

Несмотря на то, что в последние годы стал популярен бодипозитив, несмотря на то, что дизайнеры с мировым именем все чаще привлекали в свои показы девушек с нестандартной красотой и пышными формами, от большинства моделей все же требовалось быть тонкими и звонкими. Чем тоньше – тем лучше. Среднестатистическая московская модель носила сороковой размер и при росте метр восемьдесят весила около пятидесяти килограммов.

На какие только ухищрения ни шли девушки в погоне за балетной хрупкостью! Кто-то выкраивал время на ежедневный спортзал и устанавливал в смартфон специальные программы подсчета калорий. Обычный разговор в гримерке:

– Тебе сколько калорий осталось сегодня?

– Мне двести! Утром съела две конфеты, теперь придется не ужинать.

– А мне можно съесть еще пятьсот.

Кто-то принимал специальные пилюли, отбивающие аппетит. Некоторые из этих лекарств были запрещены, и девушки шли на разные ухищрения, чтобы их заполучить.

Кто-то, не удержавшись от кусочка торта, шел в туалет и вызывал рвоту. Это было чревато – если регулярно так делать, быстро испортится кожа.

Кто-то уезжал в специальные пансионаты на лечебное голодание. Одна из подруг Алены устраивала себе голодную неделю каждый месяц. Говорила, что так ей проще, чем постоянно ограничивать себя в еде.

В модельном мире было никого не удивить голодным обмороком. В душной гримерке, перед показом, часто бывало так, что кто-то из девушек вдруг стремительно бледнел и медленно оседал на пол.

Ну а что поделаешь – если хочешь блистать на подиуме и улыбаться миру с обложек журналов, придется привыкнуть, что твоим фоновым состоянием будет вечный голод. Это не так уж и трудно. К голоду привыкаешь быстро, тем более когда все вокруг тоже ограничивают себя в еде.

По сравнению с другими моделями Алену считали стабильной и цельной. Она никогда не устраивала истерики, ее организм не преподносил ей сюрпризов в виде обморочных состояний, у нее был спокойный и ровный характер. Но вот за эти несколько месяцев как будто бы что-то надломилось у нее внутри. Из-за этих чертовых анонимных писем. Теперь она иногда просыпалась среди ночи с колотящимся сердцем. Осторожно, чтобы не разбудить Павла Сергеевича, кралась в кухню и подолгу сидела у окна, пытаясь успокоить дыхание. А потом весь следующий день чувствовала себя разбитой. Она стала ранимой и плаксивой. А ведь ранимость несовместима с успешной карьерой модели. Если уж ты выбрала этот путь – сперва научись абстрагироваться от собственных эмоций. Со спокойной вежливой улыбкой выслушивать, как тебе в глаза говорят откровенные гадости. Алена очень быстро усвоила этот закон и до последних дней никогда его не нарушала.

Но вот тут случился некий кастинг, и директор компании, для рекламы которой хотела сняться Алена, как-то нехорошо на нее посмотрел и изрек:

– А вот эта вообще похожа на транса! Кого вы мне посылаете? Я просил нежных русских красавиц, а это какая-то самка богомола. И взгляд неприятный.

Алена убежала плакать в туалет. Даже ее агент удивилась.

– Ну ты что? Подумаешь, он так про всех говорит. Про Самсонову сказал, что у нее сиськи до колен висят. Хотя это неправда – Самсонова трижды на обложке «Максима» была. А про Коростылеву – что она похожа на принцессу Фиону из «Шрека». Нет, ну Коростылева давно перебарщивает с гиалуроновыми инъекциями, но не до такой же степени.

Алена прекрасно понимал, что агент права. Не было тут повода для грусти. Но плакала – и остановиться не могла. Изнутри ее распирала вязкая обида.