Московская ведьма - [29]

Дьяволина неожиданно замолкла:

– А чему это ты улыбаешься? Я что-нибудь смешное сказала?

Марина моментально проглотила улыбку:

– Вам показалось, Ангелина Анатольевна.

– То-то…

Какое-то время Марина и её разгневанная начальница провели в молчании. Первой сказать было нечего, а последняя, похоже, сбилась с мысли, если таковая вообще присутствовала.

– Ещё одно опоздание – и подам на депремирование, – наконец-то сформулировала свои требования Дьяволина, – понятно?

– Как скажете, Ангелина Анатольевна, – покорно кивнула Марина.

– И не забудь задержаться после работы на… – Дьяволина бросила взгляд на свои огромные блестящие часы, – шестнадцать минут.

Потом шваркнула о подчинённую удовлетворённым взглядом и пошла прочь.

– Гори в аду, старая корова, – тихо сказала Марина удаляющейся сутулой спине, на которой она только что узрела ещё одно пятно.

Марина долго не могла понять, почему именно в этот день, когда и так всё плохо, когда зима решила напомнить расслабившимся москвичам и гостям столицы, кто в городе хозяин, её начали гнобить с самого недоброго утра, но потом всё встало на свои места. Дело было в счастье, которое светилось в Марининых глазах даже после утренних пистонов. Его нельзя было не заметить. Именно оно, это счастье, так взбесило разведённую толстую стареющую Дьяволину. Такие, как она, безошибочно его чувствуют, как, впрочем, и чужое горе.

Марина смотрела на себя в зеркало в женском туалете, и не могла поверить в то, что видит себя, а не какую-то другую молодую женщину, которая провела ночь у любимого мужчины и собирается повторить это минимум тысячу и один раз. Марина оперлась на раковину и прикрыла глаза. В её голове пронёсся трейлер вчерашней ночи в формате «3D». От увиденного под лифчиком, с застёжкой которого вчера так долго не мог справиться Михаил, забилось чаще.

– Ты в порядке? – послышалось сзади.

Марина открыла глаза и увидела в зеркале рядом со своим обеспокоенное лицо той самой Аллы из «логистики», с которой они здорово поржали на инструктаже по технике безопасности.

– Тебе что, плохо? – не дождавшись ответа, снова спросила Алла.

– Нет, всё хорошо, – ответила быстро пришедшая в себя Марина и улыбнулась, – просто не выспалась.

Алла внимательно посмотрела сначала в один глаз Марине, потом во второй:

– А чего такая бледная?

– Бледная?

Марина бросила взгляд в зеркало.

– Действительно, бледная, – согласилась она и вдруг почувствовала чужую руку у себя на запястье. От неожиданности Марина слегка дёрнулась.

– Спокойно, я в «меде» целых три семестра отучилась, – заявила Алла, – потом выгнали. Я только пульс проверю… так, нормальный… теперь пальцем нижнее веко опусти.

Марина сделала, что от неё просят.

– Гемоглобин у тебя низкий, – уверенно кивнула Алла, – иди, поешь чего-нибудь, желательно с мясом, и чаю с сахаром выпей.

– Кто б меня отпустил… – грустно ухмыльнулась Марина, – до обеда ещё два часа.

Алла скривилась:

– Забей на всё, здоровье дороже. Берёшь папку с документами потолще, говоришь: «Я в серпентарий, в смысле, в бухгалтерию», и идёшь, куда тебе надо. Я всегда так делаю. Главное, на обратном пути действительно зайди в бухгалтерию, поздороваться, и мобилу с собой возьми на всякий случай.

Марина подумала, что поесть – не самая плохая идея, поскольку у неё сегодня был только французский завтрак – кофе и секс.

– Кстати, я его знаю? – прервала его мысль Алла.

– Кого? – не поняла Марина.

Алла улыбнулась:

– Ну, того, из-за кого ты не выспалась.

Марина смущённо отвела глаза:

– Нет… он не из наших…

Неожиданно хлопнула входная дверь, и в зеркале появилось отражение главной бухгалтерши.

Алла сориентировалась мгновенно:

– Ладно, потом расскажешь, не забудь, что я тебе сказала… ча-о! – и, поздоровавшись с вошедшей, ускакала из туалета.

– Увидимся, – с искренней улыбкой ответила Марина и тоже пожелала здоровья маленькой, кривоногой, обвешанной с ног до головы золотыми цацками главбухше.

Та не удостоила ни одну даже взгляда.

У себя в отделе Марина молча положила в папку, в которой обычно носила письма начальству на подпись, первые попавшиеся документы, сделала вид, что до кого-то не дозвонилась, встала, с умным видом заявила: «Я в бухгалтерию!», и уверенной походкой пошла в буфет для простых на третьем этаже, куда обычно начальство не заглядывало.

Решение посетить «ведьм» и отменить заказ пришло к Марине после еды. Мысли подобного калибра почти всегда посещали её именно после приёма пищи. Так она решила поступать во МТУСИ, а не в МАИ, как хотела мама; так же – в двадцать лет съехать от родителей, хотя они были против; и уйти со старой работы, где хорошо платили, но к ней бесстыдно клеился один из заместителей генерального; и ещё много чего важного – должно быть, работал знаменитый принцип: «Сытый желудок вечера мудренее».

Но для того, чтобы не оказаться хуже татарина, Марине сначала надо требовалось позвонить. Телефон с визитки отозвался с третьего раза, трубку взяла как обычно весёлая Катрин.

– Марина, привет! – радостно сказала она. – Давно тебя слышно не было! Что-то случилось?

– Нет, ничего, – ответила Марина. – Я просто хотела спросить…

– Спрашивай!