Московия при Иване Грозном глазами иноземцев - [67]

<…> Кроме того, они ходят по домам своих прихожан со святой водой и курениями обыкновенно один раз каждые четыре месяца и таким образом, окропив и окурив хозяина, жену его и всех домашних, с их пожитками, получают за то большую или меньшую плату, смотря по достатку хозяина. Все это вместе доставит священнику на его содержание около 30 или 40 рублей в год, из коих десятую часть он платит епископу своей епархии. <…>

Монашествующих у них бесчисленное множество, гораздо более, нежели в других государствах, подвластных папе. Каждый город и значительная часть всей страны ими наполнены, ибо они умели сделать (так точно, как добились того же католические монахи посредством суеверия и лицемерия), что все лучшие и приятнейшие места в государстве заняты обителями или монастырями, сооруженными во имя того или другого святого. Число монахов тем более значительно, что они размножаются не только от суеверия жителей, но и потому, что монашеская жизнь наиболее отстранена от притеснений и поборов, падающих на простой народ, что и заставляет многих надевать монашескую рясу, как лучшую броню против таких нападений. Кроме лиц, поступающих в это звание по доброй воле, есть и такие, которых принуждают постригаться в монахи вследствие какой-либо опалы. К последним большей частью принадлежат члены знатного дворянства.

Некоторые идут в монастыри, как в места неприкосновенные, и постригаются здесь в монахи, чтобы избегнуть наказания, которое заслужили по законам государства, ибо успевший поступить в монастырь и надеть рясу прежде, нежели его схватят, пользуется навсегда защитой против всякого закона, все равно, какое бы ни совершил преступление, исключая измены. Но такое условие допускается с тем, что никто не может поступить в монастырь (кроме лиц, которых принимают по царскому повелению) иначе, как отдав ему свои поместья или принеся с собой капитал, который обязан внести в общую монастырскую казну. Одни вносят 1000 рублей, другие более; но с капиталом менее трех- или четырехсот рублей никого не принимают.

Пострижение в монахи совершается следующим образом. Прежде всего игумен снимает с постригаемого светское или обыкновенное его платье, потом надевает на него белую фланелевую рубаху и сверх нее длинную мантию, висящую до земли, и опоясывает ее широким кожаным поясом. Самая верхняя одежда его сделана из гарусной или шелковой материи и весьма похожа цветом и покроем на одежду заведывающих чисткой печных труб. Затем выстригают ему волосы на маковке, шириной в ладонь или более, до самой кожи, и в то самое время, когда игумен стрижет волосы, произносит следующие или подобные слова: «Как эти волосы отнимаются от главы твоей, так точно принимаем мы теперь и совершенно отделяем тебя от мира и всех сует мирских», — и проч. Окончив это, помазует он маковку головы его елеем, надевает на него рясу и таким образом принимает в число братии. Постриженники дают обет вечного целомудрия и воздержания от мяса.

Кроме того, что монахи владеют поместьями (весьма значительными), они самые оборотливые купцы во всем государстве и торгуют всякого рода товарами. Некоторые из монастырей имеют доходу от поместий по тысяче или по две тысячи рублей в год. Один монастырь, называемый Троицким, получает от поместий и повинностей в его пользу до ста тысяч рублей или марок годового дохода. Он построен вроде крепости, обнесен вокруг стеной, на которой поставлены огнестрельные орудия, и в этой ограде занимает большое пространство земли со множеством зданий. Здесь одних монахов (не считая должностных лиц и служителей) до 700 человек. <…>

Также много у них и женских монастырей, из которых иные принимают только вдов и дочерей дворян, когда царь намеревается оставить их в безбрачном состоянии для пресечения рода, который он желает погасить. О жизни монахов и монахинь нечего рассказывать тем, коим известно лицемерие и испорченность нравов этого сословия. Сами русские (хотя, впрочем, преданные всякому суеверию) так дурно отзываются о них, что всякий скромный человек поневоле должен замолчать.

Кроме монахов, у них есть особенные блаженные (которых они называют святыми людьми) <…>. Они ходят совершенно нагие, даже зимой в самые сильные морозы, кроме того, что посредине тела перевязаны лохмотьями, с длинными волосами, распущенными и висящими по плечам, а многие еще с веригами на шее или посредине тела. Их считают пророками и весьма святыми мужами, почему и дозволяют им говорить свободно все, что хотят, без всякого ограничения, хотя бы даже о самом Боге. Если такой человек явно упрекает кого-нибудь в чем бы то ни было, то ему ничего не возражают, а только говорят, что заслужили это по грехам; если же кто из них, проходя мимо лавки, возьмет что-нибудь из товаров, для отдачи, куда ему вздумается, то купец, у которого он таким образом что-либо взял, почтет себя весьма любимым Богом и угодным святому мужу.

Но такого рода людей немного, потому что ходить голым в России, особенно зимой, очень нелегко и весьма холодно. <…>

О брачных обрядах

Брачные обряды у них отличны от обрядов в других странах. Жениху (хотя он никогда не видал прежде своей невесты) не позволяют видеть ее во все время, пока продолжается сватовство, в котором действующим лицом не он сам, а мать его, или какая другая пожилая его родственница, или знакомая. Как скоро изъявлено согласие (как родителями, так и самими вступающими в брак, ибо если брак заключен без ведома и согласия родителей, то он считается незаконным), отцы с обеих сторон, или заступающие их место, с другими близкими родственниками сходятся и говорят о приданом, которое бывает весьма значительно, смотря по состоянию родителей, так что нередко какой-нибудь торговец (как они называют их) дает за своею дочерью 1000 рублей или более.