Московия - [99]
Но возвращаюсь к предмету изложения.
После окончания приветствий государь говорит послу: «Садись», давая ему время перевести дух. После этого он подзывает толмача и говорит ему негромко, чтобы тот передал послу, что-де можно высказать то, что должно быть сказано публично, а остальное отложить до другого времени. Толмач сообщает мне это так же негромко.
Тогда посол встает и говорит о своем деле стоя. Толмач переводит не более чем после каждых двух-трех слов.
Тут я передал верительную грамоту.
После того как, закончив приветствия, мы немного посидели, государь пригласил нас, сначала одного, потом другого, сказав следующее: «Ты отобедаешь со мной». Позволю себе прибавить, что в первое мое посольство согласно их обыкновению он пригласил меня не так, а обычными словами: «Сигизмунд, ты откушаешь с нами нашего хлеба-соли». Некоторым было поручено пригласить к столу и моего родича фон Турна. Когда мы пришли в столовую, уже другим снова поручили пригласить к столу моих слуг.
Вслед за тем, подозвав к себе наших приставов, государь сказал им что-то по секрету тихим голосом, и те, подойдя к нам, через толмачей говорят: «Вставайте, пойдем в другой покой». Пока мы излагали там некоторым назначенным государем советникам и секретарям остальные поручения, лежавшие на нашем посольстве, тем временем приготовляли столы. Затем, когда приготовления к обеду были закончены и государь, его братья и советники уже сидели за длинным столом, нас повели в столовую, и тотчас советники и все прочие по очереди встали перед нами; зная их обычай, мы, прежде чем они сели, в свою очередь поблагодарили их, наклоняя голову во все стороны, а затем заняли место за столом, которое указал нам рукой сам государь. Государь и его сродники, а также советники сидели так, как в совете, разве что советники сидели друг против друга.
Столы в столовой были расположены со всех сторон залы, так что только-только можно было войти и выйти в двери. Посредине залы стоял поставец, заставленный различными золотыми и серебряными кубками>{331}. На столе, за которым сидел государь, с той и другой стороны от него были оставлены пустые места на расстоянии вытянутой руки. Затем сидят братья государевы, — если они присутствуют на обеде, — по правую руку сидит старший, по левую — младший. Далее за братьями на расстоянии несколько больше обычного сидели старшие князья и советники и высокие должностные лица в соответствии с чинами и милостью, какой они пользовались у государя. Против государя, за другим столом, сидели мы — я рядом с графом, а отделенные небольшим промежутком, где могли бы усесться двое, сидели наши друзья и все, пришедшие с нами. Мой родич фон Турн должен был занять место не рядом со мной, а несколько сзади.
«Было принято на подарки отвечать подарками»:
Иностранное посольство преподносит дары великому князю московскому
Гравюра из издания «Известий о делах Московитских», Франкфурт-на-Майне, 1576 г.
Напротив них на другой стороне сидели по чину те, кто провожал нас из гостиницы во дворец. За последними же, стоящими друг против друга, столами сидели те, кого государь пригласил в знак особой милости: несколько юных сыновей татарского царя, бывших на службе у великого князя и крестившихся, а также и прочие, кого пригласил государь, среди них пушкари и другие лица того же рода; иногда к ним присоединяются наемники.
На нашем, как, без сомнения, и на всех остальных столах, расставлены были небольшие сосуды: одни с уксусом, другие с перцем, третьи с солью; они были расставлены и размещены вдоль стола с таким расчетом, что на каждых четверых гостей приходилось по одному набору из этих трех сосудов, кроме, разумеется, стола государева и его братьев. Они оставались на столе от начала обеда и до конца.
В мое посольство за столом присутствовал и царь Петр, крещеный татарский царь, женившийся на сестре великого князя. Во время обеда он сидел по правую руку от старшего брата государева.
Затем, когда все уселись, вошли стольники, наряженные в блестящее платье>{332}, и, обойдя вокруг поставца, стали против государя и против нас друг за другом. Они никак не приветствовали государя, а шли, вытянув шеи, как будто не замечая его, пока все приглашенные гости не сели и им не было приказано внести кушанья. Меж тем, когда все сели, государь позвал своего стольника или чашника, взял два длинных ломтя хлеба, лежавшего перед ним горкой, нарезанного и уложенного, положил его на ладонь чашнику и сказал: «Дай графу Леонарду, послу нашего брата, избранного римского императора и высшего короля, и Сигизмунду этот хлеб». Слуга, взяв с собой толмача, который все время находится близ стола, по порядку поднес хлеб нам обоим с такими словами: «Граф Леонард, великий господин Василий, Божией милостью царь и господин всея Руссии и великий князь, являет тебе свою милость и посылает тебе хлеб со своего стола». Толмач отчетливо переводил эти слова. Затем он подошел ко мне с теми же словами.
