Мошенники времени - [67]

— Эй, Марго, все о’кей. Ты здорово продвинулась, особенно сейчас, когда взялась за дело всерьез.

Марго лишь кивнула, боясь, что голос выдаст ее.

Йанира, молчавшая на протяжении всего этого разговора, вдруг начала смеяться.

— У вас все будет хорошо, у обоих. — Они тотчас же повернулись к ней. Йанира засмеялась громче. — О да. Огонь юности и благоразумие опыта — и вдобавок чуть-чуть ребяческой игривости и робкой любви в каждом Да, — улыбнулась она, — вы будете счастливы вместе. — И прежде чем они успели что-то сказать, Йанира блаженно потянулась. — Что за наслаждение отделаться от этих пиявок! — Она указала на окно, за которым понуро топтались отчаявшиеся «послушники», потом сказала что-то тихо по-древнегречески, словно извиняясь.

Марго терпеливо подождала, пока она договорит.

— Они что, всегда вас преследуют? Наверное, это ужасно утомляет?

— Да, почти всегда, и да, утомляет. — Выразительные глаза Йаниры стали вдруг ужасно усталыми. — Со временем к этому, конечно, привыкаешь. Но мало кого из них можно действительно научить хоть чему-то. Мне говорили — саму меня никогда не пустят в Верхнее Время, — что из-за меня началось прямо-таки возрождение культа Артемиды. Вы же сами слышали этих двух женщин. Только тем, что я попала сюда и случайно поговорила с несколькими из них, — она снова чуть заметно кивнула в сторону окна, — я случайно положила начало чему-то, что даже мне неизвестно к чему приведет.

— Да, это точно. Поверьте мне, уже привело. У нас в студенческом городке по меньшей мере три храма Артемиды, потому что спрос оказался так велик, что пришлось построить сначала второй, а потом и третий, чтобы вместить всех желающих участвовать в ритуалах. А сколько их всего в городе, думаю, не знает никто.

Йанира выслушала это молча и — судя по ее глазам — скорбно.

— Послушайте, Йанира, не переживайте из-за этого. Я хочу сказать, все, что мы делаем или не делаем, все равно как-то влияет на кого-то или на что-то. И никто и никогда не знает, чем все кончится. Ну, например, вспомните церковь Элвиса Бессмертного.

— Элвиса? — неуверенно переспросила Йанира. — Я не знаю такого бога.

Марго захихикала как маленькая.

— Вот именно. Элвиса Пресли, певца-звезду. Был такой стареющий кумир рок-н-ролла, которого нашли мертвым в собственной уборной с жутким количеством всякой химии в крови. Это было, кажется, в тысяча девятьсот семьдесят шестом… нет, в семьдесят седьмом году. В общем, довольно скоро люди начали писать о нем песни или утверждать, что они видели Бессмертного Элвиса где-то в магазине, или у себя дома, или голосующим на шоссе, и будто какой-то шофер посадил его к себе в грузовик, поболтал с ним о том о сем, а тот ответил что-то вроде: «Мне пора, дружище. Приятно было потрепаться. Увидимся как-нибудь у меня в Грейсленде», — а потом растворился в воздухе.

Йанира смеялась так громко, что у нее на глазах выступили слезы.

— Извини, Марго, а кто такой «кумир рок-н-ролла»? Почему этот Элвис был таким популярным?

И тут Малькольм удивил их обеих. Он отодвинул свой стул, взбил руками волосы, придав им отдаленное подобие знаменитой шевелюры Короля, и неожиданно похоже запел «Heartbreak Hotel». Включая знаменитое на весь мир вихляние тазом. При этом он схватил вазу со стола и пел в розовую гвоздику, словно в микрофон, под аплодисменты, свист и женские взвизги. Потом он ловким движением выхватил гвоздику из вазы и бросил ее — прямо в руки Марго. Та издала нечто среднее между ахом и визгом, а преобразившийся Малькольм уже кланялся под шквал аплодисментов.

— Я хочу поблагодарить вас всех за то, что пришли сюда, на мой концерт, — произнес он, театрально раскланиваясь. — Я люблю вас всех, детки. А теперь мне пора. Меня еще сандвич ждет.

Он уселся под еще более оглушительный шквал аплодисментов, крики «Еще!» и целый град гвоздик со всех сторон. Все трое съежились, оказавшись вдруг погребенными под грудой мокрых цветов.

— Видите, — ухмыльнулся Малькольм, вынырнув на поверхность с красной гвоздикой в волосах. — Без костюма, без блестящей гитары — то есть вообще без гитары, — и я отнюдь не столь хороший имитатор, как многие другие. Но вы видели, какую реакцию это вызвало. — Они все еще стряхивали с себя гвоздики. Малькольм махнул официанту. — Они все совсем с ума посходили. Вот чем отличаются настоящие рок-звезды: от того, что они делают, публика сходит с ума. То же самое было и с «Битлз», но Элвиса назвали «Королем рока» задолго до того, как он умер, и его причислили к лику святых.

Оставшуюся часть лекции как смогла провела Марго.

— Очень скоро возникла «Церковь Элвиса Бессмертного». Главный храм находился — да и сейчас находится — в его поместье, в Грейсленде, недалеко от Нэшвилла, Теннесси. Беда была в том, что, хотя куча народа совершала паломничество туда, еще больше людей не могли себе этого позволить. Так что прежде, чем кто-то понял, что же происходит, были уже тысячи церквей Элвиса Бессмертного по всей стране. И все отчисляют пожертвования в главный храм в Грейсленде.

Марго улыбнулась.

— Право, на это стоит посмотреть. Несколько недель назад по телевизору показывали фильм, и раз уж мне нечего было делать, я посмотрела его. — Она сделала большие глаза, — Настоящий король позавидовал бы. Алтарь покрыт цельным куском черного бархата, должно быть, футов двадцать — двадцать пять, и еще один кусок спускается с кафедры на пол. Те, кто умеет шить, до сих пор трудятся над ним. Элвис Бессмертный на кафедре уже завершен: золотое и серебряное шитье, бриллианты, рубины, изумруды — все для того, чтобы украсить этот кусок ткани.