Мошенники времени - [24]

* * *

Вечером после открытия Римских Врат Маркус вернулся домой, набравшись вина в заметно большем количестве, чем обычно позволял себе. Он лишь мотнул головой, когда она предложила ему обед. Йанира безропотно убрала еду в эту волшебную машину-холодильник и только тогда заметила слезы на его щеках.

— Маркус! — бросилась она к нему. — Что случилось, любовь моя?

Он покачал головой и повел ее в спальню. Там, забыв даже раздеться или раздеть ее, он прижал ее к себе, уткнувшись носом в пышные волосы, и только дрожал, пока не успокоился настолько, что смог говорить.

— Это… это все Скитер, Йанира. Скитер Джексон. Помнишь, я смеялся еще над ним, когда он отправился через Римские Врата, пообещав мне поделиться выигрышем?

— Да, милый, конечно, помню, но…

Он пошарил в кармане, потом сунул ей в руку набитый чем-то тяжелым кошелек.

— Он сдержал свое обещание, — шепнул Маркус.

Йанира держала в руке тяжелый кошелек и, не отпуская Маркуса от себя, слушала, как тот плачет от благодарности к человеку из Верхнего Времени, давшему ему наконец возможность расплатиться с угнетавшим его долгом и жениться на ней.

— Но в чем дело? — прошептала она, не понимая, что побудило человека, к которому все привыкли относиться как к последнему негодяю, проявить подобную щедрость.

Маркус поднял на нее глаза, все еще полные слез.

— Мне кажется, ему известно гораздо меньше, чем нам. Если бы он только знал то, что знаем мы… — Маркус тяжело вздохнул, потом поцеловал жену. — Дай я тебе расскажу. — И он поведал Йанире историю мальчика, упавшего через открытые Врата в чужую страну.

— Он напился в тот вечер, — прошептал Маркус, словно боялся разбудить дочек, спавших в своей кроватке рядом с их супружеским ложем. — Он был так пьян, и ему было так одиноко, что у него развязался язык, а может, он думал, что я его пойму. И он мне рассказал… Что-то из этого я вообще не понимаю, но я постараюсь рассказать это тебе его словами. Он сказал, что все это началось как простая игра, потому что его отец…

* * *

Игра, насколько Скитер мог вспомнить сквозь дымку алкогольного опьянения, начиналась по-честному.

— Это была ошибка отца… а может, матери. Но знаешь, даже когда тебе всего восемь, ты уже можешь предсказать счет не хуже, чем, скажем, нью-йоркский букмекер подсчитывает шансы. Папаша — тот, например, купил моей школьной баскетбольной команде форму на всех и следил при этом, чтобы все матчи показывались по телевизору в удобное время. И с бейсбольной командой то же самое. И знаешь что, Маркус? Он ни разу не приходил посмотреть на то, как мы играем. Ни разу. Ни на одну чертову, даже самую важную игру. Черт, уже тогда можно было предсказать счет. Отцу было просто начхать на меня. Его заботил только престиж, который он мог купить. Сколько новых клиентов привлечет к нему это паблисити. Будь он проклят! Ну и бизнесмен из него был что надо. Такой богатый, что зубы ломило, стоило подумать об этом.

Маркус, хоть и не до конца понимал все, что говорит ему Скитер, видел, что бедный парень страдает так, как не снилось никому из тех, что изливали Маркусу душу в поздние часы за стойкой «Нижнего Времени» Скитер уставился в свой стакан с виски.

— Налей еще, Маркус, идет? Так-то оно лучше будет. — Он одним глотком осушил полстакана. — Да, лучше… Короче говоря, я начал тырить чужие вещи. Ну там, всякую мелочь в магазинах. То есть сначала мелочь — не потому, что я был бедный, а потому, что я хотел чего-то, добытого своими руками. Наверное, потому, что меня тошнило от тех дорогих игрушек, которые отец швырял мне, как кость собаке, чтобы та не путалась под ногами.

Он зажмурился и опрокинул в рот остаток виски, потом потянулся за бутылкой и налил еще. Взгляд его сделался рассеяннее, речь невнятнее.

— Если честно… я в день, когда это прз… пршл… произошло, и в магазине-то не был. Понимаешь, после Просш… Про-ис-шес-т-ви-я, в общем, когда начались все эти штуки со временем, все знали, что Врата могут отвориться где угодно, но, черт, обычно они гнездятся вместе, как это всю мою жизнь говорили по телеку, чтобы вокруг них можно было построить вокзал и чтобы на этом наживались эти чертовы туристические фирмы. Но, друг мой, — он плеснул себе в стакан еще виски, — эти чертовы Врата отворяются иногда где угодно и без предупреждения — просто так.

Он выпил. Рука его дрожала. И невольно, словно не замечая сам, он выложил всю свою историю. В тот раз он был неосторожен, и его поймали за кражей швейцарского армейского ножа. Но он был еще мал и очень убедительно плакал, и ему хватило ловкости улизнуть сразу же, как только полицейский отвлекся на мгновение. Он подумывал, не оставить ли все так, как есть, пусть этот скандал попадет в газеты и в теленовости, так бы он поквитался с отцом. Но он решил, что просто так еще не интересно — скандал маловат. Он хотел если скандала — так уж хорошего, такого, чтобы он сломал жизнь отцу так же, как тот сломал его жизнь — не ходя на его баскетбольные, бейсбольные, футбольные матчи, оставляя его в одиночестве ночь за ночью.

Поэтому он бросился прочь от полицейского, а тот — за ним Скитер петлял между остолбеневшими покупателями, нырял из секции в секцию, с этажа на этаж, а преследующий его полицейский на бегу запрашивал подмогу по воки-токи.