Мошенники времени - [19]

Так вот, я говорил, что ты не лучше меня. Ты жульничаешь, я жульничаю, и все здесь называют нас обоих мошенниками и еще бог знает как. Если бы ты не вешала клиентам лапшу на уши, пользуясь своим знанием монет и камней, тебе бы и половины моего недельного заработка не видать. Мягко говоря, кроме камней и монет, ты вообще ни хрена не знаешь. Черт, да я, возможно, сделал бы бабок вдвое или втрое против твоего, доведись тебе зарабатывать на жизнь так, как мне.

Щеки Голди слегка побагровели и теперь очень гармонировали с цветом ее волос.

— Ты что, бросаешь вызов мне?

Жилка на скуле Скитера запульсировала. Что-то в его взгляде заставило Маркуса вздрогнуть. Потом он улыбнулся, но в стальном взгляде его не было ни капли веселья.

— Да, бросаю. Да, вызов. Черт, а неплохая идея. Что ты скажешь на это, Голди? Допустим, неделю, а? Все, что ты заработаешь на своем знании монет, камней и прочих безделушек, не в счет. И в конце недели тот, у кого окажется больше наличности, получает все. Что ты скажешь на это? Поспорим?

Все до единого взгляды обратились теперь на Голди Морран, главную мошенницу Ла-ла-ландии. Она только чуть скривила губу.

— Спорить? Да такие ставки не стоят усилий исходя из той ерунды, что ты зарабатываешь в среднем за неделю. — Глаза ее сузились, и на губах заиграла холодная улыбка. Маркуса снова пробрала дрожь. «Осторожнее, друг, она жаждет крови…» — Я не спорю на гроши.

Скитер шагнул вперед, и глаза его сверкнули в полумраке бара.

— Ну что ж, отлично, почему бы нам тогда не поднять ставки? Будем играть по-крупному. Пусть это будет трехнедельный заработок — черт, давай уж тогда месяц. Как раз и праздники захватим. Проигравший собирает манатки и отчаливает с Восемьдесят Шестого раз и навсегда.

Глаза Голди на мгновение расширились. Маркус прикусил губу и удержался от того, чтобы вмешаться с возражениями, не говоря уж об отчаянном желании предупредить Скитера, чтобы тот остерегся. Голди рассмеялась.

— Отчалить с Восемьдесят Шестого? Ты что, спятил?

— Что, боишься?

Какую-то секунду Маркусу казалось, что она бросится на Скитера.

— Принято! — выплюнула она; так кобра плюется ядом. Потом она повернулась к бедолаге Брайану Хендриксону, человеку, который за свою жизнь и мухи не обидел. Все это время он стоял и широко раскрытыми глазами созерцал сцену. Голди ткнула ему в грудь своим длинным наманикюренным когтем. — Ты. Я хочу, чтобы ты был официальным свидетелем. Ради такого можно и поспорить. Я выиграю, и мы навсегда избавимся от этой мелкой двуличной крысы.

Лицо Скитера потемнело, но только это и выдавало его эмоции. Он даже улыбнулся.

— Вот и нет. Выиграю я, и мы распростимся с этой прожженной дамой.

Голди шагнула к нему, раскрыв рот для еще более обидной реплики, но тут между ними встал Брайан Хендриксон.

— Олл райт, спор предложен и принят. — Библиотекарь переводил взгляд с одного на другую. — Вы двое и не представляете себе, как мне не хочется лезть во все это, но при таких серьезных ставках надо же кому-то по возможности заставлять вас играть честно.

Он вздохнул и помолчал немного.

— Боюсь, — добавил он неохотно, — что это не сделать никому, кроме меня, ибо только я разбираюсь в монетах и камнях не хуже тебя, Голди. Ладно, значит, вы двое будете каждый день докладывать мне о своих успехах. Все выигрыши учитываются у меня, и я же буду отмечать все проигрыши. Я буду решать, считается ли выигрыш. Тебе, Голди, запрещается обманывать туристов своей, с позволения сказать, экспертизой. Придется уж тебе поискать другие способы выиграть.

По глазам Брайана было хорошо видно, как мало удовольствия он испытывает от всего этого, но он упрямо продолжал:

— Официально заработанные деньги не считаются. И еще одно: если кого-то из вас поймают за руку, он автоматически считается проигравшим. Ясно?

— Ясно, — презрительно фыркнула Голди.

Скитер секунду яростно смотрел на нее, и глаза его горели жаждой мщения. Маркусу припомнилось все то, что говорил ему Скитер в тот вечер, когда напился до того, что начал выкладывать свои секреты. Маркус услышал такое, что даже растерялся — он никогда не думал, что такое возможно. С тех пор он знал — его друг носит в себе жуткий заряд холодной, расчетливой мстительности. Неожиданный спор заставил его всерьез испугаться за Скитера. Ему отчаянно хотелось крикнуть: «Тебе не нужно ничего доказывать!» — но он не мог этого сделать, и потом, было все равно уже поздно. Деньги в кармане джинсов показались ему еще тяжелее, почти такими же тяжелыми, как груз на сердце.

Друг проведет следующие несколько недель, занимаясь тем, от чего его хотел бы отучить Маркус, а иначе ему придется навсегда покинуть вокзал. Маркус боялся потерять друга почти так же, как Совет выходцев из Нижнего Времени боялся потерять Найденного, опознанного одним из его членов. Маркус принялся молиться всем известным ему римским и галльским богам, которые могли бы услышать его, чтобы они помогли победить Скитеру, но никак не Голди.

Она-то могла позволить себе начать жизнь заново где-нибудь еще.

Скитер Джексон не мог.

Маркус вдруг ощутил такое отвращение к Голди, что не мог выразить словами. Он отвернулся и сделал вид, что занят делами за стойкой. Брайан Хендриксон продолжал уточнять правила. Маркус не заметил, как Голди ушла. Но когда он поднял взгляд и не нашел ее в зале, у него чуть не подогнулись ноги от облегчения. В зале снова поднялся оживленный шум, и он с головой ушел в работу, разнося напитки, так что не заметил и того, когда ушел Скитер. Он пожалел о том, что упустил возможность поговорить с другом, но ему еще предстояло много дел.