Морями теплыми омытая - [21]

Те, кто занимался проектом с индонезийской стороны, сделав экономические расчеты, пришли к выводу, что за пять лет японцы вывезут огромные богатства. И в этот же срок завезенное ими оборудование — оно ведь будет эксплуатироваться, — придет в такое состояние, что механизмы уже перестанут быть механизмами, а окажутся, как говорил наш собеседник, «консервными банками». Индонезийцы отказались от этого невыгодного соглашения.

…Рыбные богатства.

В десятках аквариумов представлено множество разновидностей их: рядом — разнообразные рыбные консервы; различные макеты, сети и другие рыболовные снасти. Сколько в Индонезии можно ловить и перерабатывать рыбы!

Известно, что в Индонезии на таких островах, как Ява, огромная плотность населения — от трехсот до восьмисот человек на квадратный километр. Возникает необходимость более разумно распределить площади. Это даст возможность лучше обеспечить людей землей.

На выставке показан типовой поселок для переселенцев. Поселок очень хорош, удобен и недорог. По намеченным планам, на Западный Калимантан в ближайшие восемь лет будет переселено до двухсот пятидесяти тысяч человек.

Ох, как далеко Понтианак!

А может быть, теперь уж и не так далеко?

— Зайдите к нам в дом, — просят пожилой индонезиец и его жена.

Мы воспользовались любезным предложением.

— Посмотрите эту фотографию. Видите этого мальчика с прической? Нет, не этого, а другого, повыше ростом, — вот он, рядом. Вы знаете, это наш сын. Его сейчас нет здесь.

Голосом, полным восторга, хозяин продолжает:

— Он в Москве, учится в Университете имени Лумумбы.

* * *

Утром проснулись рано, когда еще только начинало светать. До нашей комнаты доносилось осторожное шарканье босых ног, легкий стук ножа, еле слышный звон стаканов.

Ранним утром к хозяйке дома, матери шестерых детей, приходили соседки. Ей одной управиться было трудно. Нельзя было будить ни детей, ни гостей. А надо сделать так, чтобы стол был накрыт белой скатертью И приготовлен рис, чтобы были свежие ананасы и бананы.

Еще бы: не в каждом городе бывают люди из страны Ленина! И пусть знают в этой далекой стране, что любовь к ним поселилась в сердце каждого индонезийца на огромном острове Калимантане, который расположен среди трех теплых морей на самом экваторе.

Из Понтианака мы направились на юг Калимантана, чтобы навестить советских специалистов, работающих на прокладке новой трассы. Оказалось, что наши соотечественники живут не так уж далеко: в новом городе Банджермасине, и добраться до них нетрудно.

Быстро пообедав, мы отправились в путь. Только выехали на загородную дорогу — начался ливень. Машина сбавила ход. Дождь заливал все, стоял сплошной стеной. Ехать можно было действительно лишь по-черепашьи. К счастью, это продолжалось недолго. Ливень утих, и мы уже снова катили с приличной скоростью, разбрызгивая во все стороны красновато-желтые фонтаны воды.

Когда мы собрались ехать в Банджермасин, у нас были сомнения, отыщем ли мы наших строителей? Кто знает их адрес?

Но нам сказали:

— В Банджермасине вам любой покажет, где живут русские.

И вот мы уже въезжаем в город, и первый же встречный подробно указывает нам дорогу: прямо, потом у столба — налево, потом снова прямо, потом…

Мы подъехали к дому, который нам указали. Но вот беда — наши товарищи уже уехали отсюда. Не успел объявиться среди нас скептик, не успели мы даже и порассуждать о том, где нам теперь искать наших дорожников, как один из индонезийцев предложил:

— Позвольте, я сяду рядом с вами, и мы приедем к вашим русским — это нетрудно сделать.

Не прошло и десяти минут, как мы уже входили в дом, где расположились наши земляки.

Их было трое. Когда мы вошли, они заканчивали обед. Сначала они были удивлены, затем очень обрадовались. Вместе мы сели кушать компот из ананасов. Начались расспросы про Москву, какая там стоит погода, верно ли, что скоро будет прямое воздушное сообщение Москва — Джакарта, и т. д.

Один из наших собеседников — Васенко, голубоглазый, светловолосый украинец. Он одет в майку и синие брюки.

— Все бывает, — рассказывает он. — Иной раз в джунглях вот такой парнишка встретится, — улыбается он и, напрягая мускулы, сгибая руку, очень образно показывает, каким могучим представляется в тропиках орангутанг.

Другой собеседник — Коля Баринов. Он в очках, в клетчатой рубашке-ковбойке, очень расторопный — типичный студент москвич. Приехал работать переводчиком и с жадностью — это видно по всему — вбирает в себя новые впечатления, познает совершенно иной мир.

Как и другие, Баринов ни на что не жалуется. У него только одно горе.

— Все письма получают, — говорит он, — а для меня восьмой месяц ни одного конверта…

Коля переживает это потому, что в Москве осталась у него любимая девушка. Друзья успокаивают его.

— Не горюй, — говорят они, — если бы случилось что-нибудь серьезное, обязательно известили бы, даже не письмом, а телеграммой. Если она не пишет, потому что плохая, — тогда о чем жалеть? Л если она хорошая — все будет в порядке.

Есть свои трудности у Васенко. Когда он уезжал, жена была беременна. Родила сына, но ребенок умер. Отец его даже и не видел. Когда Васенко рассказывал об этом, веселье с его лица исчезло, и сразу стали заметны темные круги под глазами.