Моря Африки - [8]

Офицер очень подозрителен, но аргумент, что нельзя плыть ночью (что на самом деле неправда), кажется пробил брешь. Вскоре кто-то приносит чай (хороший знак), и капитан объясняет мне, что это запретная военная зона, что мы вошли в неё без разрешения, что мы может быть шпионы и т. д. Наконец решает, когда закончим пить чай, лично подняться к нам на борт (ещё один хороший знак), чтобы убедиться, что мы не шпионы.

Чай, инспекция, разговоры. Обстановка разряжается и уже видна счастливая развязка. Тем временем пляж уже почти не виден в спускающихся сумерках, и солнце уже заходит за холм, который должен был служить ориентиром для нахождения якорной стоянки.

— Теперь можете идти. Остановитесь у берега и ждите завтрашнего дня, но будьте осторожны, здесь полно опасных скал. — заключает военный и передаёт мне две буханки тёмного хлеба и большой клубень, похожий на те, что мы ели в Полинезии, здесь в Египте он скорее всего привезён из долины Нила.

— Мы не можем теперь встать на якорь, недостаточно света, чтобы подойти к берегу, нам нужно возвращаться в открытое море. — пытаюсь объяснить как могу.

— Нет, я должен сначала доложить командующему базой. Он должен дать вам разрешение на выход. — тон снова сухой и не оставляет надежды.

— Хорошо, хорошо. Становимся на якорь. — заканчиваю я разговор и наконец мы видим как они удаляются и пропадают в темноте.

— Действительно хочешь встать на якорь?

— Ты что, как мы подойдём к берегу в темноте?

— И что делать?

— Можно вернуться назад. — предлагаю я. — Сегодня утром мне показалось, что канал свободен от рифов. Нужно постараться пройти тем же курсом назад.

— А военные?

— Если у них нет радара, они нас не увидят. А если есть, можно надеяться, что они его не включили, или он не работает, или не направлен в сторону моря…

Решаем попытаться пользуясь темнотой, теперь уже абсолютной, которая должна скрыть нас, и нашим GPS, самым современным навигационным инструментом, который определяет положение лодки по сигналам со спутников и, в определённых пределах, позволяет идти в темноте.

Лёгкий и тёплый ветер дует с севера, тот самый, что этим вечером доставил нас сюда.

Теперь он дует нам навстречу и нам приходится лавировать, идя зигзагом между берегом и рифом. Лодка слегка кренясь поднимается на ветер. Короткие галсы сменяются каждые четверть часа. Галс в сторону моря, в темноте, прижимает нас к коралловому барьеру, в то время как галс в сторону берега приводит нас вплотную к военным. Наши ходовые огни выключены, в каюте я прикрыл даже слабый свет навигационных приборов. Делая повороты выбираем шкоты плавно, не допуская чтобы паруса заполаскивали и создавали шум.

Инстинктивно мы даже прекратили разговаривать, и когда нужно что-то сказать, шепчемся как дети, которые не хотят чтобы их услышали взрослые. Свет костров на берегу медленно движется, высвечивая силуэты людей сидящих на корточках, собирающихся то ли готовить, то ли ужинать. Они кажутся ужасно близко и временами, когда звуки голосов долетают до нас, смешиваясь с шелестом корпуса разрезающего воду, я вдруг начинаю бояться, что они могут услышать шум, заметить белую лодку или паруса. Но на самом деле мы невидимы, затеряны в ночном море, идя без ходовых огней, старясь не шуметь и не зажигать даже минимального света на борту.

Продолжаем идти так, короткими галсами, пока после десятка зигзагов не достигаем точки, где карта показывает проход в рифе, который лежит между нами и морем. Проход узкий, едва пол мили, но он выводит на свободную воду, где нам больше нечего будет бояться.

Я осмеливаюсь:

— Рискнём?

— Какие есть альтернативы? — спрашивает Лиззи.

— Лавировать ещё двадцать миль вдоль берега, пока не кончится риф.

— Тогда рискнём!

В нормальных условиях я даже и не подумал бы ночью соваться в такой узкий проход. Но сегодня другое дело. Из двух рисков выбирают меньший. Между опасностями исходящими от моря и от людей, мы выбираем море.

Наносим на карту наше положение: широту и долготу считанные с GPS откладываем с максимальной точностью. Для уверенности, каждый из нас повторяет сделанное другим и проверяем результаты друг друга.

— Кажется здесь.

Травим паруса и уваливаемся. Курс 65 градусов. Это направление, которое должно привести нас прямиком в проход между рифами проведя точно по центру, в четверти мили от двух коралловых бастионов. Лодка ложится на новый курс и немного ускоряется, а моё сердце ускоряется с бешенной силой. Вокруг кромешная тьма и мы слепо полагаемся на показания электронных приборов, в чёрном море не видно ничего, что могло бы подтвердить наше местоположение. Ощущение ужасное, всё равно что вести машину в тоннеле с закрытыми глазами.

Мы молчим, слушаем шум моря и вглядываемся в его чёрную таинственную поверхность.

Если что-то пошло не так, если мы слишком близко к рифу, надеюсь, что в последний момент белая пена разбивающейся волны или может быть шум прибоя предупредят об опасности.

Слушаю. Ничего.

Вглядываюсь в темноту. Ничего.

Только шелест нашего форштевня, который прокладывает дорогу в это ничто.

Проходят минуты. Лиззи на руле и я вижу её напряжённое лицо. Слегка подсвеченное отражением от компаса. Она сосредоточена на курсе и не поднимает головы, но я знаю, это её способ преодоления страха. Смотрю на светящиеся стрелки своих часов. Ещё десять минут и будем в открытом море.