Моруроа, любовь моя - [68]

Исходя из этого, депутаты предположили, что французские островные владения в Тихом океане, то есть Французская Полинезия, Новая Каледония и острова Уоллис и Футуна, составят, так сказать, единый департамент со своим генеральным советом, наделенным значительными полномочиями. Но почему тогда секретарь губернатора ограничился словами об участии в общественной жизни местных экономических и социальных групп? Вопрос был чисто риторический, поскольку из разных источников они уже знали, что секретарь одновременно обратился к торговой палате, союзу работодателей и другим организациям предпринимателей. Иными словами, к тем категориям местного населения, которые в начале 1968 года недвусмысленно показали, как они представляют себе участие в общественной жизни, забросав камнями Территориальную ассамблею в ответ на предложение ввести однопроцентный налог с оборота. Самое поразительное заключалось в том, что упомянутые организации истолковали письмо секретаря по-своему: отныне они будут заседать в Территориальной ассамблее в качестве назначенных ее членов, не тратя времени попусту на выборы. Милло и Бувье удалось ознакомиться с копиями их ответных писем секретарю, из которых следовало, что предпринимателям, импортерам, пекарям и рестораторам будет отведено столько мест в Территориальной ассамблее, что они будут намного превосходить число народных избранников.

Территориальная ассамблея сочла всю эту историю настолько темной, что предложила секретарю губернатора незамедлительно прибыть и объяснить, на самом ли деле задумано создать корпоративную ассамблею фашистского толка[47]. К сожалению, секретарь был слишком перегружен работой и никак не мог принять это приглашение. Тогда тандем в составе Милло и Бувье составил дополнительный доклад, подробно излагая, каким образом лучше всего было бы, на их взгляд, осуществить благородные идеи де Голля во Французской Полинезии. Речь шла, по существу, о программе реформ, которая уже была с успехом осуществлена на Коморских островах и во Французском Сомали: за Францией сохранялась ответственность только за оборону, зарубежное представительство и выпуск денежных знаков. Обязанности, выполнявшиеся губернатором, передавались премьер-министру, ответственному перед Территориальной ассамблеей, переименованной в Национальное собрание Полинезии. Доклад на 30 страницах оканчивался следующими многозначительными словами: «Таким образом, мы желаем с помощью французского правительства провести широкую реформу, которая покажет миру, что мы хотим оставаться французскими гражданами и после того, как прекратится колониальный статус территории».

Территориальная ассамблея одобрила доклад 18 голосами против 8.

Две недели спустя прибыл новый губернатор. Им оказался старый знакомый — секретарь генерала Бийота, корсиканец Пьер Анжели, который по поручению своего министра годом раньше принял на себя натиск автономистов в Париже. Референдум о региональной реформе де Голля, которая вызывала растущее недоумение также у большинства французских партийных лидеров, был только что назначен на 27 апреля. По действующим правилам, агитационная кампания могла начаться не раньше 14 апреля. Однако уже 4 апреля новый губернатор произнес по радио и телевидению длинную речь, призывая полинезийцев голосовать за региональную реформу.

Для начала Анжели сообщил, что, хотя он только что прибыл, он успел убедиться, что «никто на здешних островах не желает порвать узы, соединяющие с Францией». А потому вполне естественно, что «метрополия, в свою очередь, видит в дорогой Полинезии любимое детище и с материнской заботой печется о его воспитании, благе и счастье». В качестве примера того, что Франция уже сделала для населения, губернатор особо отметил «важный вклад вооруженных сил — новые аэродромы на Хао и на островах Гамбье». Трудно было выбрать более неудачный пример, ведь названные аэродромы предназначались для ядерных сил и с первого дня были закрыты для гражданского транспорта. Подобно римскому проконсулу, досконально изучившему ораторское искусство Цицерона, Анжели далее задал поистине риторический вопрос: «Но разве может правительство одно совершить что-либо здесь без помощи и содействия народа и его избранников?» Ответ, понятно, был отрицательный: «Без активного содействия граждан власти будут бессильны. Без необходимой поддержки частных групп администрация будет парализована».

Изобразив искреннее удивление по поводу того, какой оборот приняла его тщательно подготовленная и выверенная речь, губернатор сделал эффектную паузу и «признался»: «Ну вот, я невольно произнес это важное слово «содействие». В этом как раз и заключена суть предстоящего референдума. Мы обращаемся за консультацией ко всем гражданам, и я пользуюсь случаем сказать несколько слов о смысле этого референдума в Полинезии. Только не подумайте, что я собираюсь повлиять на вас. Каждый гражданин волен голосовать по своему усмотрению. Тем не менее все должны знать, о чем идет речь».

Почему-то за любезным предложением информировать население последовало разъяснение того, о чем