Морской закон, рыбья правда - [35]

— Сдаешься? — резко спросила она. — Или проучить вас с мастером еще?

— Сдаюсь, — сдавленно просипел Тиан.

Зура тотчас отпустила его.

Вода опала, изморозь исчезла. Зрители разразились воплями — то ли восторга, то ли возмущения. Зуре было все равно: теперь, когда вода ушла, она вдруг поняла, что дышит тяжело, что взмокла не только от брызг, но и от пота, и что спину и ноги немилосердно ломит. Еще бы! Обычный бой продолжается минуту, ну две от силы; здесь же они сражались минут десять. Что бы там ни было в воде, что помогало поддерживать ее силы, оно, очевидно, не обладало безграничными возможностями.

Лин, кажется, прекрасно это понимал.

Он подошел к ней и опустился рядом на корточки (сама Зура сидела на земле, а Тиан валялся рядом, сжимая больное запястье). Положил руку ей на плечо.

— Спасибо, — сказал он серьезно. — Лакор оказался более серьезным противником, чем я думал. Если бы не твои навыки, ничего бы не вышло.

Зура потрогала серьгу. Нет, ощущения ее не обманули: та была нормальной температуры тела, не горячей и не ледяной. Битва истощила ее обычные, физические силы, но магического резерва не затронула.

— Для этого ты меня и нанял, так? — спросила она, выговаривая с трудом.

Лин кивнул.

— Кстати, хочу поговорить с тобой на этот счет. Когда вернемся к Вартиану. Нужно же тебя посвятить в наши планы подробнее.

«Уже наши?» — хотела спросить Зура, но промолчала.

Маг поднялся и протянул Зуре руку, чтобы помочь ей встать. Она смерила Лина взглядом и хотела сказать ему, что ей будут помогать вставать всякие там хлюпики, только если у нее будут сломаны обе ноги, но почему-то передумала.

Оперлась о предложенную ладонь, резко поднялась. Лин охнул от внезапной нагрузки, но выдержал. Улыбнулся ей.

— С боевым крещением нас, акай.

* * *

Они явились к Вартиану, овеянные славой победителей Бена Лакора.

Как-то из толпы зрителей появились давешние рыбаки, из них составилось что-то вроде сопровождения, и они, вооружившись факелами, промаршировали улицами Тервириена. Факельный ход не дотягивал до процессии вернувшегося с войны владетельного князя: никто не бросал в них цветами, молодые женщины не выглядывали на улицы и не падали в обморок… Но все-таки! Они шагали, окутанные дымом и запахом горячей смолы, в вечерних сумерках, а над ними в воздухе сверкали и переливались водяные струи, порабощенные Лином.

Чтобы полюбоваться этим зрелищем, за ними вприпрыжку неслись и дети, которым давно пора было бы спать, и взрослые, которым следовало проявлять больше осторожности.

Бена Лакора многие знали, но немногие любили. Ему доставалась едва ли треть того же уважения, которым пользовалась Лерая — а ее изрядно побаивались. Если бы подшучивать над ним открыто не опасались из-за силы его магии, Бен Лакор находился бы на положении городского шута.

Слух о том, что он был побежден отшельником с дальнего острова, мгновенно разнесся по всему городу. Может быть, Лин организовал это заранее. Может быть, он и процессию как-то организовал…

Зура ожидала, что Вартиан начнет их упрекать, и уже готовилась не обращать внимание на его бурчание. Но, к ее удивлению, молодой честолюбивый купец только что дорожку перед ними не разостлал.

Он встретил их на крыльце, провел в дом с поклонами и говорил так вежливо и уважительно, словно и не было недавней размолвки.

— Что, Вартиан, поднял я немного твои акции с владельцами картелей? — хмыкнул Лин, когда тяжелая дверь отсекла их от веселящегося эскорта на улице.

— Пока — да! — кивнул Вартиан, в его голосе на миг мелькнула мечтательность. — Мне уже приходил гонец от самого Главного Казначея, с просьбой… Но все еще может измениться!

— Не изменится, — Лин хлопнул его по плечу. — Не беспокойся. И выкати моим сопровождающим бочонок вина, я знаю, у тебя есть прошлогоднее. За все будет уплачено.

Вартиан страдальчески заломил брови, но только и пробормотал, что год-де был на редкость удачный и он надеялся это вино отложить про запас. Зура знала, что купец это больше для проформы: на деле прошлый год, из-за побочного воздействия высвобождаемой на побережье магии, не слишком благоприятствовал виноделию.

Лин отправился наверх, в свою комнату, и поманил Зуру за собой. Когда они остались одни, он распахнул захлопнутые слугами ставни и жадно вдохнул ночной воздух, прилетевший с моря.

— Ох, Зура, — сказал Лин с душой. — Все-таки город — это сущее издевательство над человеком, особенно магом! Сам не понимаю, как я мог так долго жить среди этих каменных стен?

— О чем ты хотел поговорить со мной? — спросила Зура, привычно игнорируя лишние слова, хотя язык чесался заметить, например, что без каменных стен ему и у себя на острове негде было бы скрыться от непогоды.

Лин обернулся к ней. В комнате горела лампа со свечой, и этот огонек отражался в стеклах его очков двумя сияющими точками.

— По-моему, это ты хотела поговорить, — сказал он. — Там, на лужайке… может быть, это звучит слишком выспренно, но мне показалось, что между нами наконец-то возникло… что-то вроде связи. И что ты хочешь спросить…

Зура потерла руку с браслетом.

— Все дело в этой штуковине, — сказала она мрачно. — Мы с тобой очень гладко работали. Для первого раза. И ты говорил о победе, как о деле решеном, словно в моих способностях не сомневался. Но ты ведь ни разу не наблюдал меня в деле! Не по-настоящему.