Морской орел. Новые сказки русской Тавриды - [4]

– Я уже говорил тебе, – спокойно отвечал ему Морской Орёл, – я не могу есть падаль. Не могу красть крохи тухлого мяса, ожидая в очереди, когда насытятся львы и шакалы. Я не шакал. Я сам Орёл Я царь моря!

– Гордец! – клекотал в ответ Гриф, – и глупец! Разве это разумно рисковать жизнью ради гордыни!

– Не в гордыне дело, а в гордости! – говорил спокойно Орёл, – в достоинстве. Я спасаю море от гадов. И может быть это главное. Я спасаю рыб. И сознание что я живу не напрасно, для меня важнее, чем набить свой зоб и брюхо тухлой ворованной требухой, дохлого, безобидного буйвола.

– Все так живут. А ты что же, умнее других? – Шипел Гриф. – Ты гордец и глупец!

– Поди прочь, – говорил обычно без злобы Орёл. – Твоё место среди воронов. Вон сколько вьётся их вокруг падали. Вот с ними ты найдёшь понимание. Хоть и брат ты мне, а всё же мы разные.

– Ну, погоди! – Взмахивая крыльями говорил Гриф. – Попомнишь ты мои слова. Да поздно будет. Ещё приползёшь ты ко мне, за тухленьким мясцом… попомнишь!

Так они и жили. Морской орёл жил среди скал и волн. Ловил кобр и гадюк. Спасал рыб от гибели. А Гриф жил на берегу, в степи, ел свою падаль. И по этому, все перестали звать его Гриф. А стали просто звать его Стервятник.

Шло время. Зимние шторма сменялись зимними оттепелями. Холодный Северный Борей сменялся тёплым южным ветром – Левантом. Но года бывают разные. То печальное лето, было необыкновенно жаркое. И осень была тёплая и сырая. И гадюк становилось всё больше и больше. Много выловил их Орёл в море. Многих рыб спас от верной смерти. Но не заметил он, как, самая хитрая и коварная змея, заползла на сам Орлиный, остров. Заползла она тихо. Ведь была она очень гладкая. И её совсем не было видно среди скал и камней. И когда Орёл улетел на охоту, она беззвучно вползла в гнездо. И притаилась среди веток и пуха. Был вечер. Солнце клонилось к закату. Когда Орёл вернулся, он сел на своё любимое место. И устремил взор на заходящее солнце. Никогда не надоедала ему эта пурпурно-огненная стихия уходящего в облака светила. Тихо сидел он до самой ночи. Когда же стало совсем темно, он услышал тихий шипящий голос.

– Мой милый, мой единственный Орёл! Как я истосковалась по тебе! Как давно я тебя не видела! Не слышала твой любимый голос.

– Кто ты? Я не вижу тебя, – воскликнул Орёл.

– Я твоя Орлица, я вернулась к тебе. – Прошептал из камней нежный голос.

– Моя Орлица давно погибла, – ответил он. – Выйди, покажись, кто ты?

– Я душа её, – ещё нежнее прошептала гадюка. – Я так истосковалась по тебе. Нет во всём свете другого такого Орла. И боги дали мне путь поговорить с тобой, любимый.

– Орёл не мог вымолвить и слова. Он лишь привстал на сильных своих ногах, расправил крылья, и в этот момент гадюка увидела незащищённое крыльями место. Там, где расположено сердце. И метнулась, вонзив в него свои отравленные зубы. Острая боль пронзила Орлиное сердце. Но в темноте он даже не увидел гадюку. Он сложил крылья, и упал на дно своего гнезда. Упал и затих. И казалось, что он умер. Тогда гадюка раскрыла свою ядовитую пасть, чтобы укусить ещё, и ещё раз. Но чёрная тень Грифа мелькнула над гнездом. И гадюка, шипя от упившейся ядовитой злости, уползла в бескрайнее море.

Мир под водой был голубой и солнечный. И множество разноцветных рыб плавали повсюду. Они украшали море своим неповторимым цветом, и разнообразием.

– И это всё моё! – Прошипела под водой гадюка. Теперь моё!

Она шипела и булькала воздушными пузырями. Они медленно подымались вверх, к солнцу. И окружающие рыбы любовались ими. И при этом думали: «Какие красивые воздушные шарики! Как они легки, как они забавны? Как они мило тянутся к солнцу!»

Вот тут-то, гадюка и подплывала сзади. Она хватала за жабры зачарованного окуня, который самозабвенно любовался воздушными пузырьками.

* * *

А у гнезда в это время сидел Гриф. Он приподнял клювом крыло Орла. Оно безжизненно вырвалось, и упало на колючие ветки.

– Говорил же я тебе, – с жалостью в голосе прошептал он. – Говорил! Так ты и погиб, не проживши веку.

– Рано ты оплакиваешь меня, брат. – Прошептал Орёл. – Я жив ещё. И силы мне придаёт именно то, за что ты так ругал меня!

– Что же? – Переспросил гриф.

– А то… На большее у Орла не хватило сил. Он умолк. Только слегка опускалась и подымалась его грудь. Но он не стонал. И Гриф не услышал больше ни слова.

Улетел Гриф. И тогда стали собираться вороны. Чёрные и серые. Самая большая из них, нагло влезла в гнездо. И громко крикнула: «Кар-р-р». И не звука в ответ. Орёл лежал на спине, и крылья его были распростёрты. А гордая голова и клюв склонились набок. И только грудь выдавала дыхание.

– А! Не околел ещё! – Ворона прыгнула на грудь Орлу. И несколько раз клюнула своим чёрным, испачканным падалью клювом. Прямо в то место, где было сердце. Она клевала и клевала, вырывая перья, и они, подхваченные ветром, понеслись в море. Когда ворона насытилась своей властью, она закаркала.

– Кар-р-р. Идите, идите же сюда, птицы-вороны! Давайте заклюём Орла до смерти. И отведаем Орлиного Сердца. Многие из них подошли ближе. Некоторые из них уже открыли было клювы. Но тут они услышали голос.