Морской наёмник - [44]
Китобои по очереди заглядывали в кубрик, чтобы убедиться, как выразился суровый Виллем, «что солдатик не придуривается». Но Михель встречал каждого приветливо, охотно болтал и шутил над своей бедой, так что все сошлись во мнении: ландскнехт действительно здорово приложился к палубе, но в целом ему повезло — денька через три заскачет молодым козлом. Растроганный чужой бедой, добряк гарпунёр даже предложил глотнуть из своей заветной фляжки, и Михель, успевший уже тысячу раз раскаяться в своём отказе от предложения шкипера, с благодарностью приложился. Даже Виллем поверил ему — первый и последний раз.
Общекомандное полотно доверия несколько смазал Питер. Пока винные пары наполняли сердце его блаженством, он всем говорил, какой молодец этот Михель, что терпит боль жестокую по-мужски, не скуля. А вот когда за горло взяло протрезвление и откупиться от него стало нечем, тут лекарь и вспомнил, что это ведь Михель коварно послал его прямо в лапы шкиперу, ключ от рая конфисковавшему. И возопил тогда Питер совсем иное, обильно приправляя мысли свои о Михеле библейскими изречениями. Но люди, как известно, не любят злых пророков, к тому же на «Ное» уже привыкли к художествам подвыпившего Питера. Можно даже сказать, держали за развлечение и диковину некую, едва не за реликвию. Посему ввернёт Питер ни к селу ни к городу что-нибудь вроде: «Всегда, ночью и днём, в горах и гробах, кричал он и бился о камни[73]», а ему в ответ Гильом сладенько так, на винный погреб указуя:
— Знаем, знаем. Ведь «где сокровище Ваше, там и сердце Ваше»[74].
Тут же и Томас, как из пушки, в ухо:
— А желудок твой есть Харибда жизни!
Так Питер и застынет столпом: глазами лупает, ровно сыч на свету. Понять не может, откуда в соратниках его столь книжной мудрости накопилось. Не помнит вовсё, что сам же изрекал. В прошлый раз, когда, в частности, упрекал всех за чрезмерное пристрастие к чревоугодию.
На самом деле тогда, — впрочем, как и всегда в подобных случаях, — всё началось с того, что почудилось Питеру, якобы недоливают ему. Договорился в конце концов до того, что на евангелическом, в общем-то, судне начал кричать, что всех их, мол, «проклянут с колоколом, свечой и книгой»[75].
На это шкипер прихлопнул его народным:
— И чёрт может ссылаться на Священное Писание, если ему это выгодно.
...Но, несмотря на то что все прекрасно видели изнанку его филиппик[76] и отмахивались как от мухи надоедливой, на сей раз Питер не унимался. Взбешённый шкипер, которому тоже перепала изрядная порция Питерова сарказма, хотел уж было отправить пьянчужку на канате за борт к рукавицам[77] — на время, для протрезвления, — да Йост отговорил. Дал Питеру для успокоения пососать из своей фляжки, а затем спровадил баиньки. Питер согласно закивал, обещая задать храпака до небес, но — что бы вы думали? — через самую малую толику времени подскочил на своей лежанке, вытаращился на Михеля дикими глазами, грязно выругался непонятно на кого и вышел подышать свежим воздухом. После небольшого шума и гама наверху его внесли уже двое — Томас и Виллем. Притом Виллем без конца язвил лекаря сухоньким кулачком под рёбра, и его же, а может, и чей другой кулак неплохо прошёлся по роже Питера, обильно залитой кровью.
Михель чуть было не вскочил помочь, подумав, что неплохо было бы втихомолку ухайдакать святошу, а затем свалить всё на пьяную драку. Ан-нет, не пройдёт: ведь все прочие участники действа были трезвы.
— Чудны дела Твои, Господи, — только и смог произнести. — А говорили, что весь шум и гам на буйсе только от меня исходит.
— Лежи, ландскнехт, и не рыпайся! — завопил доведённый до белого каления Виллем. — А то и тебе наваляем под горячую руку. — И он с такой силой швырнул Питера на лежанку, что только пыль поднялась.
Михель примиряюще поднял руки, и Виллем, тут же забыв о его существовании, свирепо рыкнул на бесчувственного Питера:
— Только попробуй здесь наблевать! — Томас начал было хлопотать, поудобнее устраивая спящего, но Виллем решительно рванул его за руку: — Вот тот присмотрит и укроет. Ему всё едино делать нечерта...
VII
Среди разного армейского, полуармейского и околоармейского сброда, полнящего лагеря и обозы, болтался одно время неприметный парнишка по кличке Чёрный. Быть ему представленным лично мало кто удосуживался, но играющие по-крупному, явно или тайно, знали, что если оказался в долгах как в шелках и кредиторы давят немилосердно, кроме петли и побега есть и другой выход. Надо пойти пошептаться к маркитанту и ростовщику, выкресту Вальтеру, которого закадычные приятели нет-нет да и называли по старинке Абрашкой. Если вы могли доказать Вальтеру-Абраму свою платёжеспособность и предъявить залог какой, дальше надо было только неприметно указать нужного человечка, терпеливо дожидающегося возвращения своих гульденов или экю. Через пару-тройку дней кредитора находили мёртвым. Не убитым, а именно мёртвым. По причине естественности отбытия в мир иной профоса эти дела не интересовали, и долги списывались как бы сами собой. Правда, теперь уже счастливчик, отбелённый от долгов, чувствовал себя как на сковородке, потому как знал, что если задержит с оплатой выполненного поручения, Вальтер может науськать своего Чёрного и на него.
Первая половина XVII века. Европа погрязла в очередной бестолковой и жестокой войне — Тридцатилетней. Главный герой романа, ландскнехт Михель, после ряда смертельных приключений решает сменить «профиль деятельности» и заделаться пиратом. Для этого ему необходимо захватить корабль. Судьба забрасывает Михеля на борт китобоя «Ной». Но кровавые события прошлого постоянно преследуют бывшего наёмника... Новый роман известного писателя Сергея Удота является первой книгой дилогии «Неприятие крови» о приключениях наёмника Михеля.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.