Морской наёмник - [14]
— Чудны дела Твои, Господи, — только и смог выговорить Михель, наблюдая, как словно по волшебству, ожило единое, прочное поле матёрого льда, дробясь и крошась отдельными кусками под бешеным напором невидимой пока ещё под ледяным панцирем волны.
Расшвыряв как щепки тяжёлые торосы, гигантский водяной вал, радуясь, вырвался на волюшку.
И опять ужаснулся Михель: высота волны была ощутимо выше его «вороньего гнезда». А ведь за ней, теснясь, ровно стремясь ухватить лидера за холку, бегут ещё и ещё — круче, выше, грозней. «Вот и отмучились, кажись», — Михель даже удивился, сколь просто-бесхитростно явилась за ним Смерть. В море нет коварства: вместо маленькой нули, тонкого стилета, щепотки яда — исполин кит, гигантский водяной вал или совсем уж невообразимый айсберг...
— Держись, кто где стоит, да покрепче! — раздался снизу отрезвляющий крик шкипера. — Тебя, «воронёнок», особливо касаемо!
Если бы волна ударила в борт «Поя» — тут бы всем и каюк. Даже если б и не перевернула вверх килем, то уж точно положила бы на борт, а следующие валы затоптали бы «Ноя», затолкли б в глубину. Тогда Михель, удержись он на своём посту, оказался бы глубже всех. Но его крика да Адрианова проворства хватило, чтобы развернуть судно носом к грозящей беде.
Корабль мощно вздыбило вверх — ближе к хмурым небесам. Михеля враз промочило до костей. «Боже, представляю, что там творится на палубе», — успел ещё подумать он. И тут же потроха его рванулись к горлу, потому что «Ной» стремительно рухнул вниз, а мачта ещё и подалась вперёд, опасно накренившись.
Ежели шкипер говорит — привязывайся, надобно его слушать. И вообще, в море шкипера всегда надо слушать — что бы ни приказал.
Вверх-вниз, вперед-назад, вправо-влево... Но страха уже и в помине не было: Михель понял, что ничего с их «Ноем» сейчас не случится. Главное, не организовать персональных похорон, вылетев ненароком из «гнезда».
«А ведь это же я, я спас посудину, себя и всех!» — пришло озарение. Заливаемому ледяной водой Михелю даже как-то теплей стало...
— Эй, ты, «гнездюк»! — донёсся до него голос Томаса. Палуба явно была перегружена остроумием. — Там, за обшивкой... третья доска на норд-вест... в тайничке фляжка. И не с водой!
— А то я не знал, — усмехнулся Михель, обрывая с усов намерзшие сосульки.
Триумф был полным. Если от шкипера всегда в общем-то ожидают нечто подобное (кому ж корабль-то спасать, как не ему?), то от Михеля... Опять выпало ему отведать божественных напитков из шкиперских запасов, и не по норме, а сколь душе угодно. Плечо занемело от дружеских похлопываний, особенно когда Йост приложился, и не раз. Корнелиус самолично подал на подносе — из рук в руки, словно адмиралу какому большому, — чашу великолепного пунша.
Только подозрительно-болезненный Виллем попытался испортить Михелев праздник:
— Да ведь он же свою шкуру спасал, олухи! А вы подумали, нас берёг.
— Тут ты прав, старик. Верно заметил: именно своё бренное тело я и пожалел, когда увидел, какая беда на нас надвигается. А о тебе, старая развалина, и не помыслил, — заключил Михель под общий дружный смех.
В руке Виллема блеснул невесть откуда взявшийся нож.
— Желаю, чтобы все убедились, что кровь твоя черна, как и твои помыслы! — Виллем сделал столь хитрый выпад, что Михель только чудом не повис на его клинке.
«Вот так дедушка! — даже восхитился невольно Михель, не замедлив вооружиться. — Трудненько будет остаться целым. Тут ещё изрядная доза застит глаза и туманит мозги. Позорно будет пасть от руки человека, годящегося тебе в деды».
— Кладбищенские старожилы-то, небось, все глаза проглядели, ожидая вашу милость. Позвольте-ка вам пособить в том немножко, — с непередаваемым ядом произнёс Михель.
Удачно вывести противника из себя, заставить горячиться, ошибиться и на этом подловить. Попал: глаза Виллема, до того холодно-ожесточённые, вспыхнули огнём, ноздри раздулись и опали. Михель понял, что Виллем, отшвырнув осторожность, сейчас бросится или даже прыгнет. Но Виллем как стоял, так вдруг и стал валиться вперёд, на Михеля, даже не выбросив вперёд руку с ножом, не поняв его приёма, Михель на всякий случай отскочил немного назад. Но Виллем продолжил своё падение, словно забыв о враге, а за ним открылась вдруг фигура гарпунёра, мрачно потиравшего кулак.
— Прости, старый, но так тоже нельзя. Устроил, понимаешь, поножовщину прямо на палубе...
— Спаси... — Михель хотел от всего сердца поблагодарить Йоста, но не успел.
Сзади его крепко схватили за руки, выворачивая нож, а для верности крепко добавили по голове.
III
Очнулся Михель от чьего-то горячего, нечистого дыхания. Слабо соображая, где он и что с ним, решил пока что притвориться мёртвым. Судя по тому, что ни рукой, ни ногой двинуть не мог и сильно саднило голову, Михелю почудилось, что лежит он израненный после жаркой стычки, с Собака-людоед желает полакомиться моими потрохами? Нет — табачищем несёт. Мародёр! Стой, какой-такой мародёр? Ты же теперь китобой и плывёшь на борту "Ноя". Ты сцепился со старым хрычом Виллемом. И... это же он на тебя дышит!»
Михель резко открыл глаза, чтобы ошеломить противника, одновременно пытаясь отпрянуть назад. Он угадал — это действительно был Виллем.
Первая половина XVII века. Европа погрязла в очередной бестолковой и жестокой войне — Тридцатилетней. Главный герой романа, ландскнехт Михель, после ряда смертельных приключений решает сменить «профиль деятельности» и заделаться пиратом. Для этого ему необходимо захватить корабль. Судьба забрасывает Михеля на борт китобоя «Ной». Но кровавые события прошлого постоянно преследуют бывшего наёмника... Новый роман известного писателя Сергея Удота является первой книгой дилогии «Неприятие крови» о приключениях наёмника Михеля.
Приквел к первой повести об историке Роберте Джонсоне. Отважный искатель приключений вместе со своей новой спутницей отправится на поиски двух самых загадочных артефактов, так или иначе связанных с именем жестокой королевы из средневековья.
У нас большая семья. Я моя сестра и мой младший брат. Одни из немногих чьи семьи наполнены добротой взаимопониманием и развитием. Наш отец постоянно, что-то придумывает. Куда-то поехать. Куда-то пойти. В этот раз мы решили отправиться в аквапарк. Казалось бы такое банальное событие для литературы вряд ли достойно этих строчек. Но уверяю вас. Все получится по классическим канонам истории. Выбрали один путь, но получился совсем другой путь!…Так мы и узнали, место, которого давно нет на карте и на котором по-прежнему светит маяк.
Первый сборник сочинений нижнетагильского автора Малинина Егора (малинки), включающий самые яркие из его сочинений. "Первый и не последний".
Рассказ о романтиках черного флага и парусов, об одном из последних пиратов "Золотого века", удачливом и в тоже время, кровожадном и жестоком флибустьере Карибского моря и Атлантики – Бартоломью Робертсе или Черном Барте. Утонченный любитель музыки, с изысканными манерами, прилежный христианин, не терпящий азартных игр, пьянства и женщин. Но всегда ли так было? На одном из захваченных кораблей, среди пассажиров, оказывается молодая девушка по имени Анна. Сможет ли Черный Барт устоять перед силой любви и не нарушить созданный им "Кодекс Пиратов"? Содержит нецензурную брань.
Перед глазами читателя глава истории, которая перевернула устой всего Средневековья – падение Ордена Тамплиеров, некогда могущественного ордена, державшего в руках половину всего мира. Заговор верхушки римской церкви, вовлеченость инквизиции, и история наследного рыцаря ордена, в поте лица мчащегося на его спасение и на сохранение векового наследия. Это не книга, но сценарий. Все зависит от вашего воображения. Все характеры персонажей – ваше собственное представление о них. Все сцены и атмосфера эпохи зависит только от вас.
Cюжет книги основан на подлинном событии – в 1894 году американка родом из России впервые в мире совершила кругосветное путешествие на велосипеде. Пускаясь в дальний путь на новом по тем временам средстве передвижения, героиня объявляет себя "новой женщиной" в надежде прославиться и разбогатеть. Кругосветка в одиночку длиной почти в пару лет изменит ее представления о мире и поможет узнать себя. События развиваются стремительно, однако повествование рассчитано на неспешное чтение. Это книга-калейдоскоп, которая предлагает вдумчивому читателю достроить подлинные связи между репортажами начинающей журналистки Мэри и свидетельствами знавших ее людей.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.