Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы - [48]

Общее обследование перенёс я довольно легко. Обследование почек – процесс затяжной и весьма неприятный. Пришлось пройти и его. Результаты – отрицательны. Это радовало и в то же время настораживало. Не хотелось верить, что повышенное количество лимфоцитов является результатом заболевания крови. Если так, то рушатся все планы, не говоря о главном – жизнь под угрозой. А мне всего лишь сорок.

Наступил день, когда был взят на анализ костный мозг из бедра. Не хотелось верить, что со мной случилось самое страшное. Неделя томительного ожидания результатов анализа показалась вечностью. Какие только мысли не приходили в голову. Наконец – получен результат. Он – отрицательный. А это означало, что предстоит анализ костного мозга из грудной клетки. Что и было сделано в этот же день. И вновь неделя ожидания результата. Каким будет результат? То ли приговор, то ли надежда? В плохое верить не хотелось. И не верил. Это придавало мне силы, хотя порой и находился на грани срыва. С близкими общаться не хотел. Не хотелось читать в их глазах успокаивающую ложь. В эти дни меня кроме жены никто не посещал. Друзья или не знали, или каждый был занят своим делом. Руководству Службы и экспедиции было не до меня.

Ожидая результат второго анализа, я о многом передумал. Любимым местом уединения был госпитальный скверик. Конец января выдался весьма теплым и солнечным. Длительные прогулки на свежем воздухе успокаивали и немного скрашивали гнетущее состояние. Телефонная будка, стоявшая рядом с моргом, в вечерние часы была свободна. И я длительное время мог общаться с родственниками по телефону. Но как бы я ни старался уйти от сверлящей мысли, сделать этого не мог. Что будет завтра, послезавтра?

И завтра наступило. Лечащий врач неожиданно забежал в палату. В это время я отдыхал, и его появление в такой час меня насторожило. Я приготовился к худшему. Справившись о моём самочувствии, он сообщил, что у меня всё хорошо, а подробно обо всём поговорим завтра. Можно понять моё состояние – я был бесконечно счастлив. Спешно одевшись, я выбежал на улицу и направился к телефонной будке, чтобы сообщить жене об этой новости. Появилась надежда в ближайшие дни выписаться из госпиталя и забыть пережитый кошмар.

На следующее утро я был приглашён на беседу к лечащему врачу. Он сообщил, что проводить дальнейшее обследование не имеет смысла. Повышенное количество лимфоцитов в крови очевидно обусловлено большой дозой принятых антибиотиков, которые сдвинули формулу крови. Но это с течением времени восстановится. Готовьтесь на военно-врачебную комиссию, которая состоится завтра.

И вот я на заседании военно – врачебной комиссии. Главный терапевт госпиталя сообщил мне, что причина заболевания предельно точно не установлена, и подозрение на заболевание правой почки. Для установления точной причины необходимо сделать биопсию почки, что дело это добровольное и что этот анализ в моих интересах. Моментального согласия не требуется. Необходимо получить консультацию всех врачей, которые принимали участие в моём обследовании и принять решение.

На следующий день я был проконсультирован и дал согласие. Не верить врачам в тех условиях я не мог. Через год выяснилось, что делать биопсию необходимости не было. Почка была здорова, ошибка врачей очевидна.

Итак, биопсия почки произведена. Процедура весьма болезненна и не безопасна для самой почки. Вновь ВВК. Лечащий врач мне сообщил, что всё хорошо и в ближайшее время меня выпишут. И вот я на комиссии: зачитан результат биопсии – «гломерулонефрит в стадии стойкой ремиссии. К службе на кораблях морского флота я не годен». Я ошеломлён. Как же так, лечащий врач сказал одно, решение комиссии прямо противоположное? Задаю вопрос председателю ВВК о тяжести заболевания и лечении и как долго буду жить? Он ответил, что необходимости в лечении нет, и если повезёт, то можно прожить и десять, а может быть, и тридцать лет. Я поблагодарил за юмор и настоял о немедленной выписке.

Выйдя из кабинета, я попросил лечащего врача объяснить происшедшее. Он ответил, что я практически здоров и могу продолжать службу на флоте, о чём будет сообщено врачу моей Службы. Что касается решения военно-врачебной комиссии, то он сказал, что они люди и по известным причинам не лишены чувства перестраховки.

Возвращаюсь на Службу. В.Г. Безбородов в недоумении от представленного эпикриза. По докладу врача Службы И.В. Кузнецова я был практически здоров и мог выполнять служебные обязанности. Внимательно выслушав меня, Виталий Георгиевич дал бумагу и предложил написать рапорт о согласии идти в очередной рейс.

Через две недели я ушёл в рейс. По окончании рейса я прошёл обследование в Окружном военном госпитале, расположенном в городе Одинцове. Диагноз не подтвердился, но и снять его не могли. Снять этот диагноз могли только в Главном военном госпитале имени Бурденко. От повторного обследования я отказался. С таким диагнозом живу до сих пор, чувствуя себя абсолютно здоровым. О гломерулонефрите нет и речи. Обидно за пережитое и за то, что за необъективно поставленный диагноз и решение, принятое военно-врачебной комиссией, никто не ответил. Да я на этом и не настаивал. А ведь они могли круто изменить мою биографию.