Морской герой - [26]

Шрифт
Интервал

Солдат — не только человек, но и воин. Улица перекрыта пожаром, он высаживает какую-то дверь, и они вбегают в дом. Подняв над головой ружье — он с ним не расстается, король Карл приказал расстреливать каждого солдата, кто потеряет оружие, не будучи раненым, — он разбивает прикладом окно. Мужчины выбираются наружу, вытаскивают Улауг, она вся в крови — порезалась о битое стекло. Но воин есть воин. Он знает свое дело. За домом — огород, через него они выходят на другую улицу. Теперь огонь позади.

Впереди тоже огонь.

Вдвоем они волокут с собой Улауг. Гауте далеко не молод, его силы на исходе. Солдат показывает на кремнёвку, кричит — брось! Но Гауте не слушает его. Огонь полыхает с треском, они спускаются к реке и находят здесь прибежище.

По велению шведского короля сюда согнали пленных норвежцев, около сорока человек. Он приказал отступающим вести их с собой. Не спасло прибежище Улауг и Гауте. Она приподнимается, превозмогая боль. Гауте ползет к берегу за водой. Ружье при нем. Никто его не видит. Пламя трещит, по всему городу стреляют. Крепость сосредоточила огонь на переправе. Различив сквозь дым шведских солдат, Гауте спускает курок.

Потом разгребает ногой землю и камни, кладет кремнёвку в яму и прикрывает ее обломками досок. Возвращается к Улауг, чтобы пособить ей.

В сумятице никто ничего не видел и не слышал.

Только солдат, который помогал вынести Улауг из горящего города, видел и слышал. Он сходил за водой, сидит и пьет, огонь спалил половину его волос, и он говорит Гауте, кривясь от боли:

— Я видел, как ты стрелял. Ну и стреляй, черт с тобой, я устал.

Солдата звать Гюстав.

Кругом столпотворение, кругом пожар, но от того места, где у реки собраны пленные, до наступающего пламени остается еще шагов около ста. Как ни велика сумятица, за всем происходящим угадывается чья-то ясная мысль и направляющая воля. Солдаты ломают уцелевший дом. Боль туманит сознание, однако Улауг смекает, что они находятся поблизости от моста через реку в северной части города. Норвежцы разрушили настил, но шведы теперь кладут новый из досок сломанного дома. Крепость продолжает обстрел, солдат гонят на мост, несколько человек, сраженные снарядом, падают в реку, и течение уносит трупы. Наступает вечер.

Гордый король шведов оставляет Фредриксхалд.

Появляется Халфвард. Он все обдумал и все же колеблется: идти ли вместе со шведами, смотреть и слушать, чтобы затем вернуться тайком к коменданту крепости Фредрикстен? Получить в награду миску постного супа и пригоршню табаку? Или остаться в городе и со страхом думать о дне, когда шведский король Карл вернется?

Идти или оставаться? Надо решать быстро.

Пожар определяет его выбор. Спасаясь от огня, Халфвард спускается к реке и обнаруживает здесь ее — Улауг. Она впала в забытье, но тут открывает глаза. Он должен ей помочь.

Скрывая свои чувства, чтобы в нем не распознали друга норвежцев, он издевается над ней:

— Ты поджигала, теперь вот лежи здесь, и то ли еще будет!..

А сам подмигивает ей. Уловив миг, незаметно — как ему кажется — наклоняется и гладит ее по щеке.

Он был не прочь обнять ее покрепче в тот раз, когда они встретились, но она объяснила ему, что помолвлена, нельзя.

Вот шведы пошли через мост под обстрелом из крепости, уже и ближайшие к реке дома объяты пламенем. Улауг не может идти. Шведы захватили несколько лошадей. Тут и знакомый ей Вороной, тот самый, которого отпустили на волю, когда хозяин принялся рубить цепь на картечь для пушек. Двое сажают ее на коня, не бросать же калеку. Сажают задом наперед, бедро горит как от огня. Гюстав — тот, что ударил ее прикладом, а потом спас, пронеся через пламя вместе с сержантом Гауте, — теперь суров и крут. Рядом ходят офицеры. Он орет:

— Держись как следует! Не то пристрелю!

Но он умалчивает, что видел, как стрелял Гауте.

Вороной испуган, порывается встать на дыбы. Улауг заваливается набок, хорошо, что на лошади упряжь, есть за что уцепиться. Гауте шагает рядом с одной стороны, Халфвард — с другой. Гауте осаживает Вороного за уздечку — лошадь знает его; Халфвард придерживает Улауг за ногу. Все в порядке.

Вдруг Халфварда захлестывает страх, в душе звучит тоскливый крик, и как тут устоять, зная: мало того, что тебе перед смертью смотреть в ружейные дула — ты еще можешь сломаться до залпа. Он разом осознает, сколь безумно его решение идти со шведами. Крепость продолжает обстреливать мост. Сделав вид, будто его ранило, он падает с моста в реку, его подхватывает течение, но островитянин Халфвард хороший пловец, лоцмана водой не испугаешь.

Он выбирается на берег.

Стоит насквозь мокрый и ощущает жгучий стыд, что поддался страху и бросил Улауг.

Мокрый насквозь, он подавляет страх и пересекает мост вместе с последними шведскими солдатами. В рядах воинов идет король Карл.

Халфвард бегом догоняет Улауг. Она по-прежнему цепляется за лошадь. Сзади шагает Гауте.

Вдоль дороги под тучами мух валяются дохлые лошади, лежат разбитые подводы, несколько мертвых солдат. Завидев ручей, Халфвард бежит вниз за водой для Улауг.

Поздно вечером они подходят к Свинесюнду. Шведы перебросили мост через пролив. За ним пленных ждет Швеция.


Еще от автора Коре Холт
Конунг. Человек с далеких островов

В очередной том серии «Викинги» вошли 2 первые части трилогии «Конунг» известного норвежского писателя Коре Холта, в которой рассказывается о периоде внутренней распри в Норвегии вXI веке.В центре повествования — конунг-самозванец Сверрир, талантливый военачальник, искусный политик и дальновидный государственный муж, который смог продержаться на троне двадцать пять лет в постоянных войнах с конунгом Магнусом.


Тризна по женщине

В романе по-новому трактуется история знаменитого викингского корабля из погребального кургана в Усеберге.


Современная норвежская новелла

В сборнике представлено творчество норвежских писателей, принадлежащих к разным поколениям, исповедующих различные взгляды, обладающих разными творческим индивидуальностями: Густав Беннеке «Облеченные властью», Бьерг Берг «Коммивояжер», Эйвин Болстад «Лотерейный билет», Юхан Борген «Вмятина», Финн Бьернсет «Обломки», Тарьей Весос «Мамино дерево», Бьерг Вик «Лив», Одд Вингер «Юнга», Гуннар Буль Гуннерсен «Мы нефть возим» и др. Именно поэтому столь широк диапазон разрабатываемых ими сюжетов, позволяющий судить о том, какие темы, какая совокупность проблем волнует умы норвежцев.


Конунг. Властитель и раб

В предыдущем томе нашей серии под названием «Конунг» читатели уже познакомились с одним из самых драматичных в истории Норвегии периодов – эпохой «гражданских» войн и «самозванничества» (XI—XII вв.).В стране было два конунга – Сверрир и Магнус, причем первый имел на престол права весьма сомнительные.Сверрир возглавлял войско биркебейнеров (букв.«березовоногие»), которые получили это прозвище за то, что пообносившись за время скитаний в лесах, завертывали ноги в бересту.Против сторонников Сверрира выступали кукольщики (иди плащевики) и посошники.Кукольщики приверженцев Магнуса называли из-за плаща без рукавов и с капюшоном, которые носили духовные лица, которые, в основном, и противились власти Сверрира.Епископ Николас даже собрал против самозванца войско, получившее прозвание посошники (от епископского посоха).Вообще, надо сказать, что в этой борьбе противники не особенно стеснялись оскорблять друг друга.


Конунг. Изгои

В очередной том серии «Викинги» вошли 2 первые части трилогии «Конунг» известного норвежского писателя Коре Холта, в которой рассказывается о периоде внутренней распри в Норвегии вXI веке. В центре повествования — конунг-самозванец Сверрир, талантливый военачальник, искусный политик и дальновидный государственный муж, который смог продержаться на троне двадцать пять лет в постоянных войнах с конунгом Магнусом.


Состязание. Странствие

В книгу включены две повести известного современного норвежского писателя. В «Состязании» рассказывается об экспедициях Скотта и Амундсена к Южному полюсу (1910–1912 гг.), в «Странствии» — о попытке Нансена и Юхансена достичь Северного полюса в 1893–1896 гг. Публикуется также очерк Тура Хейердала о Нансене.Для широкого круга читателей.


Рекомендуем почитать
За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.