Морской чёрт - [21]

В полном отчаянии, не отдавая себе отчета в своих поступках, я побежал к корме, схватил первый попавшийся конец троса и, размахивая им самым неуклюжим образом над вражескими головами, чтобы заставить их отойти от борта, закричал: «Примите этот конец, сударь офицер!» Последствием моего маневра было то, что англичане смотрели вверх. Они не желали быть задетыми по голове концом троса. Взоры их были отвлечены от борта судна и от возможности заметить винт. Наконец, шлюпка отделилась и забрала ход. Офицер поблагодарил меня еще раз за мою готовность помочь и, рассердившись, что шлюпка не могла проворней отойти от борта, громко говорит: «У меня одни дураки в шлюпке». «Да, ― думаю я, ― ты прав в этом отношении, да и сам ты остался в хороших дураках». Но, в сущности, он только выполнил свой долг, и я на его месте, наверно, тоже попался бы на удочку. Впоследствии английская академия, обсуждая вопрос об изучении иностранных языков, объявила, что нам удалось провести англичан только благодаря их удивительному незнанию чужих языков.

Как легко вздохнулось после того, как опасность миновала! Нужно было скорей бежать вниз и сообщить товарищам, что враг ушел, вполне удовлетворенный. Ведь, они напряженно ожидали в «геройском трюме» результата нашей игры. Я стучу каблуком в потайной люк и кричу: «Откройте!» Никакого ответа. Я кричу еще раз: «Откройте!» Наконец, я слышу крики:. «Открыть кингстоны и клинкеты!» [16]

Что это значит? Что случилось? Сошли они с ума? Я кричу еще раз; «Откройте, все в порядке!»» Наконец, люк приподымается и оттуда высовывается смертельно бледное лицо человека, который тотчас скрывается. Начинается всеобщая беготня с носа в корму и обратно по всему кораблю. В чем дело?

Я ничего не могу понять. Все оказывается бегут, чтобы закрыть кингстоны и перерезать горящий фитиль. Через три минуты он должен был взорвать судно на воздух.

Это происшествие показало, что на войне внезапное смятение может разрушить наилучший распорядок. Причина общей сутолоки, наконец, выяснилась. Доискиваются, кто первый подал клич: «всё потеряно». Виновный обнаружен. На обращенные к нему упреки, он оправдывается:

Да я, ведь, вниз ничего не кричал, я только про себя сказал: полтора часа ждать ― значит, всё потеряно. Англичане запросят по радио в Киркваль, вышла ли в море «Ирма», а «Ирмы»-то и не существует вовсе».

В общем он был прав. Бумаги были найдены в порядке, зачем же тогда заставлять ждать полтора часа? Мы поспешили на палубу, настроили приёмник радиотелеграфной станции и осмотрели антенну, которая была замаскирована в такелаже. Нужно было прислушиваться ко всему, что передастся в воздухе. Под руками сигнальный свод и бинокль, чтобы тотчас разобрать сигнал, когда он будет поднят на крейсере. Взоры всех впиваются в англичанина. Минуты кажутся часами. Наконец, поднимается сигнал. Судорожно схватываются бинокли, но руки так дрожат, что все двоится, троится в глазах. Мерещатся четыре крейсера и несколько сигналов. Наконец, штурману приходит идея упереть бинокль о фальшборт, и ему удается прочесть сигнал.

― «Т. М. В.»

― Штурман, этого не может быть! Здесь, в своде, стоит: «Планета». Бессмыслица, прочтите сигнал еще раз!

Снова испытывается терпение, и все ждут с затаенным дыханием.

― «Т. X. В.»―Продолжайте плавание!

Спасение! Мы горячо пожали друг другу руки. Сердце стучало от радости.

Крейсер прошел мимо нас. Бинокли и орудия не были больше направлены на «Ирму». Еще одни сигнал поднят на гафеле,―«Счастливого плавания». Мы трижды отсалютовали норвежским флагом и подняли в ответ: «Благодарю».

Крейсер скрылся из виду. Теперь можно были праздновать. Но прежде всего нужно было скинуть за борт весь груз леса. Команда была изнурена от усталости и бессонных ночей, но бодро принялась за работу. Палуба была очищена, пушка установлена на место и сделан пробный выстрел.

Вскоре ветер повернул к северу, и мы направились на юг. Что бы мы могли предпринять, если бы судно было признанно подозрительным? Мы были к этому подготовлены. Мы знали, как англичане поступают с подозрительными судами. Английский крейсер посадил бы к нам призовую команду, и я должен был бы вести «Ирму» в английский порт для осмотра. Чтобы в таком случае отвоевать судно от призовой команды с наименьшим кровопролитием, было пред- положено следующее.

Кают-компания должна была представлять собой ящик, отдельный от корпуса судна. Ящик удерживался бы вроде лифта, при помощи гидравлического пресса. Пол кают-компании для устойчивости опирался на особые железные подставки. В случае, если бы корабль попал в неприятельские руки, призовая команда помещалась бы в этой кают-компании. На верхней палубе оставалось бы 6 или 7 англичан для надзора за моей «норвежской» командой.

После того, как английский крейсер исчез бы из виду, я дал бы условный сигнал: «Убрать марселя, держаться на курсе!» В ту же минуту мои матросы «норвежской» команды должны были броситься к потайным дверям в мачтах и доставать оружие и обмундирование. Команда, скрывавшаяся внизу, предупреждалась посредством звонка. Путем простого нажима на кнопку, кают-компания спускалась вниз со всем содержимым. Англичане попадали бы в руки пятнадцати вооруженных матросов. В ту же минуту остальные мои люди кидались бы на верхнюю палубу и обезоруживали бы английских часовых. На носу был спрятан пулемёт, другой на марсе. Неприятель не смог бы нам оказать сопротивления, его дело было бы проиграно. Этот план был блестящ, но, вследствие преждевременного ухода «Малетты», механизм кают-компании не был закончен. Счастье наше, что «маскировка» удалась.