Морские волки - [37]

Обескураженные смертью начальника, солдаты не знали, что им делать, и бестолково разъезжали вокруг рва. Наконец решили ждать подкрепления из Ферроля.

В это время внутри замка происходила такая сцена.

Мессенджер грустно размышлял, удастся ли ему поживиться с таким трудом добытым золотом. Испанка отвлекла его от этих размышлений.

– Теперь не время мешкать, – говорила она, – они нас ждут! Все идет, как я рассчитывала! Мы будем далеко в холмах до заката солнца. Завтра вечером эти войска вернутся и найдут мой дом пустым!

– Принесли ли бочонки с судна? – спросил Принц.

– Все до одного! Теперь ими нагружают мулов. Выпейте!

С этими словами испанка налила два стакана вина, затем предложила своему спутнику сигару. Вскоре после этого они вышли во двор; здесь двое слуг с фонарями ждали у железной двери коридора, ведущего в туннель бухты; испанка и Мессенджер вошли через узкую арку, не слыша больше голосов, когда заперли калитку, и быстро направились в глубину пещеры.

В туннели царила глубокая тишина. Двое сторожей с развевающимися волосами на плечах стояли у входа, обращенного к морю, вооруженные ружьями. Мерцание освещавших туннель факелов бросало неровный свет на грубых, бородатых матросов, лежавших со своими ружьями по краям узкого залива. Вдоль этого залива испанка шла теперь быстрым шагом и, наконец выйдя из пещеры, указала на последнюю внутреннюю лагуну, составлявшую небольшую естественную гавань в самой середине ее владений.

Здесь, как вскоре заметил Мессенджер, была ее пристань. Высокие стены скалы возвышались по обеим сторонам лагуны; густые деревья росли на скалах; там было бесчисленное количество маленьких каменных складов, построенных на различной высоте; на южной стороне, вместо прежней крутой тропинки, проложенной несколько веков тому назад ручейком, шла теперь дорога, на которой стоял гурт мулов.

В этом месте испанка прятала то, что грабители приносили ей с моря; здесь же теперь остановились две черные лодки; дюжина сильных испанцев, вооруженных с головы до ног, снимали с них ящики, привязывая их на спины мулов. Тут же были и Фишер с негром.

Увидев Мессенджера, юноша с радостью приветствовал его.

– Какое тяжелое время мы пережили! – говорил он. – Лодка с испанского судна курсирует в заливе, мы ее ждем каждую минуту. Нам нужно еще полчаса, чтобы все загрузить!

– Все ли здесь? – спросил Принц, произнося слова с особым ударением.

– До последней унции, нам все удалось! Испанское судно бросило якорь через десять минут после того, как мы пришли в убежище. Только я хочу знать, как мы положим два больших ящика на спину мула? Это все равно что заставить его везти собор!

– Увидим! Пусть погрузят остальное! Мне надо с ней поговорить об этом, Хель, это серьезное дело!

– Это верно! У меня голова горит, как в огне. Бог знает, где мы все будем завтра!

– Не здесь, во всяком случае, но я вижу, что она везет бочонки. Не правда ли, она проворна? Она, должно быть, видела большой ящик, когда мы переезжали. Я никогда не видел такой умной женщины!

– Я тоже! – сказал Фишер.

Между тем испанка предвидела затруднения. По ее приказанию большой ящик с соверенами был открыт и испанцы стояли теперь, удивленные блеском золота при освещении факелов. Испанка тоже подняла руки, затем, топнув ногой, напомнила им о работе. Те повиновались и разложили деньги в маленькие бочонки. Вдруг раздался тихий свист из туннеля, и все рабочие одновременно опустили факелы в воду.

– Что это такое? – спросил Месеенджер, ложась плашмя вместе с остальными и прислушиваясь.

Ему ответом было журчание воды в озере и отдаленный звук весел. Он ждал, тяжело дыша; звук сделался яснее. Несомненно, к туннелю подходила лодка. Он было вынул пистолет, но испанка, взяв его за руку, произнесла.

– Спрячьте это, если не хотите привлечь сюда сотню людей! Это казенная лодка с залива, она совершает плавание в последний раз!

Лодка была теперь очень близко к входу в туннель. Но среди испанцев по-прежнему царило полное молчание; они удалились во внутреннюю лагуну, так что нельзя было предположить, что в бухте были люди; не было слышно ни звука. Матросы в лодке начали обсуждать свое положение и зажгли синий фонарь; поворот туннеля мешал им видеть испанцев. Месеенджер не мог сказать, какими средствами его друзья будут бороться с опасностью и как одолеют ее. Ни один из слуг испанки не поднял ружья, ни один не обнажил ножа, они только лежали на скале, и по их смуглым лицам было видно, что они выжидают; головы их были почти наравне с поверхностью воды. Все хорошо сознавали, что если они позволят им уйти, то это все равно, что сразу сдаться солдатам. Между тем казенная лодка остановилась; слышно было, как сидевшие в ней спорили о чем-то. Все это время слуги испанки едва переводили дух от волнения. Но вот все споры умолкли; испанцы стали готовиться к чему-то, и Мессенджеру сделалось понятным намерение испанки. Он видел, как некоторые испанцы быстро проползли в пещеру, чего раньше не замечал. Большая железная подъемная решетка закрывала конец туннеля, выходящий к морю. Здесь туннель имел сравнительно небольшой свод. Эта решетка должна была совершить то, чего не могли сделать ни нож, ни пистолет. Механизм был грубо устроен и приводился в действие цепями, которые накручивались на железный ворот; нижняя часть решетки была заострена, а вес этого ограждения измерялся десятками пудов. К такой-то ловушке лодка тихо приближалась, и все зорко наблюдали, подобно змее, собирающейся броситься на кролика. В самом начале туннеля гребцы, бросив весла, встали под ловушкой с зажженным фонарем. Яркий синий свет осветил притаившихся испанцев. При виде их шестнадцать матросов на лодке громко вскрикнули от удивления и снова бросились было к своим веслам. Но в эту минуту испанка, сжав кулаки, закричала пронзительным голосом, гулко раздавшимся в пещере, и большая решетка, приведенная в действие, со страшным скрипом и треском упала на лодку. Раздался мучительный крик несчастных солдат. Одна из копьевидных полос проколола тело крепкого матроса, сидевшего посередине лодки и, расколов его череп, приколола его ко дну, как прикалывают бабочек на доску. Сама лодка была разбита и расколота почти пополам; оба ее конца поднялись расщепленные, и матросы с отчаянием хватались за них. Четверо находились под затвором туннеля, двое остались на стороне, выходящей к морю, а десять человек были в озере. Все они, хватаясь за тонувшую лодку и пытаясь попасть в залив, жалобно умоляли о сострадании, но никто не внимал их мольбам.