Морские волки. Навстречу шторму - [17]
Поравнявшись с восточным мысом, мы спустились к Маркизским островам.
Остров Св. Пасхи[63] найден голландским мореплавателем Рогевеном в 1722 году. Я не намерен входить в подробности истории открытия этого острова, потому что о нем уже весьма много было написано раньше, а расскажу здесь только то, чему сам был очевидцем.
Мы увидели остров, не доходя до него 40 миль [74 км], хотя горизонт был и не совершенно чист. В ясную погоду, наверное, можно его видеть миль за 60 [километров за 110]. Сперва нам показалась пологая гора с бугром по правую сторону на западе-северо-западе. Пройдя 10 миль [18,5 км], мы потеряли из виду упомянутый бугор, а слева приметили две небольшие возвышенности, которые потом соединились с увиденной нами горой. Обходя этот остров на довольно близком расстоянии, я нигде не нашел такого места, где кораблю можно было бы стоять на якоре. Берега повсюду утесистые, кроме двух небольших заливов на восточной стороне острова, за южной оконечностью, и на северной, не доходя северного мыса.
Так называемая губа Кука, куда мною был послан ялик, по-видимому, – лучшее место для пристани. Но и она опасна при западных и юго-западных ветрах. Зыбь, бывает, в это время велика, так что на якорь нельзя возлагать большой надежды, особенно у самого берега. Находясь в 1¼ мили [в 2 км] от бурунов, мы вычислили, что глубина в этом месте была 60 сажен [110 м]. Грунт – твердый камень. Повалишин нашел в 1,5 кабельтовых (кабельтов равен 0,1 морской мили) [278 м] от берега глубину в 10 сажен [18 м], в 3 кабельтовых [560 м] – глубину в 16 сажен [29 м], а в 4 кабельтовых [740 м] – 23 сажени [42 м]. Но так как Лаперуз пишет, что на 24 саженях [44 м] следует бросить якорь, то это и составит только около 5 кабельтовых [925 м] от берега. К этой губе можно смело подходить со всех сторон, в зависимости от ветра. В якорном месте также ошибиться нельзя, ибо только против него находится небольшая песчаная отмель, всюду же камень, от северного мыса до южного.
Здешние жители не так бедны, как описывают предшествовавшие нам мореплаватели. Если у них имеется недостаток в скоте, чего я, однако, утверждать не могу, не побывав на берегах острова, то, по крайней мере, они снабжены многими весьма здоровыми и питательными растениями. Их жилища, хоть и уступают европейским, однако же довольно хороши. Они имеют вид продолговатых бугров или лодок, обращенных вверх дном. Некоторые дома стоят поодиночке, а иные – по два и по три вместе. Окон не видно, а двери небольшие, похожие на конус, делаются посредине строения. Около каждого жилища есть поле, усаженное бананами и сахарным тростником. По берегам находится множество статуй, изображения которых можно видеть в описании путешествия Лаперуза[64]. Они высечены из камня с весьма грубым изображением человеческой головы и покрышкой цилиндрического вида. Кроме того, нами замечено много куч камней с небольшими черноватыми и белыми пятнами наверху. Кажется, и они служат какими-то памятниками.
Жители, по нашим наблюдениям, разводят огонь всегда около 9 часов утра. Из этого можно заключить, что они в эту пору готовят себе пищу вне своих жилищ и примерно в это же время едят. Удивительно, почему жители острова Св. Пасхи, как рассказывают многие мореплаватели, нуждаются в воде, если они могут без большого труда запастись ею во время частых дождей. В Западной Индии множество островов, не имеющих ни рек, ни источников. Однако же их обитатели, чему я сам был свидетелем, делают обширные ямы в земле и накапливают в них зимой такое количество дождевой воды, что им вполне хватает ее во все остальное время года. Лаперуз уверяет, что жители описываемого нами острова Пасхи привыкли пить морскую воду, а потому о запасах пресной воды заботятся мало.
Приближаясь к губе Жука, мы увидели на берегу множество островитян. Заметив наш ялик, все они тотчас бросились к небольшой песчаной отлогости и с крайним нетерпением ожидали его приближения, изъявляя криком свою радость и показывая знаками, где ему удобнее пристать. Увидев, что ялик остановился, в воду тут же бросились около 30 человек и приплыли к нему, невзирая на сильный бурун. Повалишин, повторяя несколько раз «теео», что означает «друг» на их языке, сделал знак, чтобы они подплывали к его ялику не все вместе, а по одному человеку. Сначала он отдал бутылку с письмом от меня к Крузенштерну, объяснив им знаками, чтобы ее показали такому же большому судну, как наше, когда оно пристанет к острову. Потом одарил каждого пятаками на цепочках, которые островитяне немедленно надели на шею, а также кусками набойки, горчичными бутылками с деревянными, привязанными к ним палочками, на которых было написано «Нева», и ножами. Последние им понравились гораздо больше, чем остальное. Я очень жалел, что не послал подарков больше, особенно когда узнал, что к ялику приплывал старик лет 60 и, принеся с собой небольшой травяной мешочек вареного сладкого картофеля, настойчиво просил нож. Однако же, получив несколько копеек, которые я приказал нанизать на проволоку вместо серег и набойки, он остался доволен подарками и возвратился назад, отдав матросам не только сахарные трости и мешочек с картофелем, но также и мат, сплетенный из тростника, на котором вместо лодки он приплыл к ялику. Может быть, старику в его жизни не один раз случалось видеть европейцев. Он единственный имел длинноватые волосы и небольшую темно-серую бороду. Все же прочие были острижены, черноволосы и без бород. У каждого из них было по пучку тростника, которым, казалось, они поддерживали себя на воде. Матросы указывали им на корабль «Нева», но они выражали крайнее сожаление, что плыть так далеко не могут. Отсюда, а также из факта использования для плавания пучков тростника и мата можно заключить, что тех лодок, о которых упоминает Лаперуз, на острове Св. Пасхи уже не было.
