Морские волки. История викингов - [16]

Ущерб, который понесла империя в результате его правления, был огромен. Затяжные междоусобицы и мятежи (на подавление которых Людовик потратил последние годы жизни) показали викингам, что держава Каролингов серьезно ослаблена, и набеги участились. Порой на побережье высаживалось несколько отрядов одновременно, сжигая деревни и захватывая добычу. В 836 году Хорик лично возглавил большое нашествие на Антверпен[51], а когда несколько его воинов погибли в бою, имел наглость потребовать виру – компенсацию за убийство. Людовик в ответ начал собирать большое войско, и викинги поспешно отступили, но не дальше Фрисландии, которую продолжали грабить и жечь. Наконец, в 840 году, император отдал приказ о строительстве флота на Северном море, но несколько месяцев спустя умер, так и не осуществив задуманного.

Сыновья Людовика, вместо того чтобы объединиться перед лицом общего врага, потратили три года на междоусобную войну за власть. Они не только не пытались бороться с викингами, но и подчас обращались к ним за помощью. Старший из братьев, Лотарь, радушно принял Харальда Клака при своем дворе и наградил его землями за грабежи, которые тот чинил во владениях его соперников. Подобная политика была на редкость неразумной: фактически сыновья Людовика сами открыли викингам ворота империи. Харальд и многие другие военные вожди, мыслившие так же, как он, продолжали разорять северное побережье франков – теперь уже совершенно безнаказанно.

Секрет их успеха был в скорости, а не в численном превосходстве. К середине IX века типичное «войско» викингов состояло от силы из сотни человек – экипажа нескольких кораблей. Оставив часть команды охранять корабли, остальные устремлялись на берег за добычей. В тот ранний период викинги еще не брали пленных: они просто убивали всех на своем пути и сжигали всё, что не могли забрать с собой.

Итак, малочисленность отрядов викинги компенсировали стремительностью атак. Они старались держаться побережий и крупных рек и, как правило, избегали сражений с хорошо обученными воинами. Вооружением они чаще всего уступали франкам, так что отряд викингов, застигнутый войсками противника вдалеке от кораблей, имел не так уж много шансов на победу. Отчасти это объясняется тем, что у викингов еще не было налажено производство доспехов (поэтому франки в своих хрониках называли их «нагими»). Чтобы разжиться шлемами и броней, викинги обирали убитых врагов – другого способа не было, потому что правители франков под страхом смерти запрещали продавать норманнам доспехи.

То же самое касалось и оружия, за исключением мечей. Стандартную форму меча викинги, по всей вероятности, заимствовали у франков, а точнее, у знаменитого кузнеца Ульфберта, жившего в VIII веке. Имя его со временем стало нарицательным для клинков этого типа. Викинги быстро научились ковать такие мечи самостоятельно, и в наши дни археологи находят клинки с клеймом «Ульфберт» по всей Скандинавии. Это прямой обоюдоострый меч со скругленным концом, выкованный из нескольких полос металла – так называемым пакетным способом, когда к более твердой сердцевине клинка приковывались с внешней стороны более мягкие слои. Благодаря такому способу изготовления клинок получался относительно легким и крепким, а если все же ломался, то хорошо поддавался перековке. Для воина меч представлял великую ценность и бережно передавался из поколения в поколение. Мечам давали собственные имена – например, «Пламя Одина» или «Кусающий за ноги».

Викинги были искушены в разведке и проявляли невероятную гибкость в стратегии. Они предвосхищали большинство военных маневров противника и быстро реагировали на перемены в политической обстановке. Еще одно огромное преимущество перед франками им давала пластичность: «братства», насчитывавшие по нескольку сотен или даже десятков бойцов, могли при необходимости объединяться в большое войско, а затем снова разделяться на группы. Поэтому нанести им тяжелое поражение или хотя бы предугадать, в каком месте сосредоточить оборону, было почти невозможно.

Кроме того, викинги были в целом прагматичнее своих противников. Они легко перемещались по пересеченной местности, использовали любые подходящие постройки (например, каменные церкви) как оборонительные сооружения и рыли ямы-ловушки на пути конных преследователей. Они нападали по ночам и – в отличие от знатных франков – не боялись запачкать руки, выкапывая траншеи и возводя земляные насыпи. И самое главное, они без труда могли выбирать направление удара, меняя стратегию на ходу и превосходно рассчитывая время для нападения. Варвары минувшей эпохи щадили христианские церкви и обходили их стороной; викинги, напротив, избирали их мишенями для атаки, нападая преимущественно в праздничные дни, когда можно было захватить больше богатых заложников. Христианские общины не могли противостоять разбою. Так, монастырь на острове Нуармутье в устье Луары подвергался грабежам с 819 по 836 год ежегодно. У монахов вошло в привычку покидать остров на весну и лето и возвращаться лишь по окончании сезона набегов. Наконец, в 836 году они решили, что так больше продолжаться не может. Забрав мощи своего святого-покровителя (и все, что осталось от казны), они покинули монастырь навсегда и отправились на восток в поисках безопасного пристанища. Следующие тридцать лет они скитались с места на место, пока, наконец, не обосновались в Бургундии, близ швейцарской границы, – настолько далеко от моря и викингов, насколько вообще было возможно. Монах из Нуармутье вложил все свое отчаяние в страстную мольбу к собратьям-христианам, заклиная их прекратить междоусобицы и заняться обороной от общего врага: