Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне - [72]

Наконец-то немцы разгадали головоломку о причинах столь крупных потерь подводных лодок в последние месяцы и о неожиданных атаках на подводные лодки в ночь и туман. Лодки с таким же успехом могли выходить в море, расцвеченные, как рождественские елки.[105]

Гросс-адмирал не замедлил принять меры. Он сразу же запретил дальнейшее использование радиолокационных станций «Метокс» и приказал своим техническим экспертам проверить сведения. Они были подтверждены во всех деталях.

19 августа Дениц имел личную встречу с Гитлером и все рассказал ему. Ни слова упрека не сорвалось с губ Гитлера, когда тот слушал неприятный рассказ о событиях последних месяцев. Его единственный комментарий состоял в том, что причины тяжких потерь выяснились и теперь знаний о радарах и их действии существенно прибавилось.

После этого Дениц собрал командиров флотилий. Зная, что в тот роковой май Дениц потерял на подводной лодке одного из своих сыновей,[106] командиры флотилий понимали, что чувствует Дениц, отдавая свои приказы. «Метокс», сообщил Дениц, заменяется новой радиолокационной приемной станцией, которая получила название «Жук». Одновременно было сообщено, что Шпеер ценой неимоверных усилий сумел с опережением графика поставить подводникам 85 новых торпед Т5. Немедленно предстояло организовать специальные курсы для офицеров и других подводников с целью обучить их применению нового оружия, направленного против эсминцев, а также использованию новых радиолокационных приемных станций.

В штабах подводников появились новые надежды, когда вышли в море первые лодки, каждая из которых несла на борту по четыре торпеды Т5 – в дополнение к обычным торпедам. Командующий атлантической авиагруппой задействовал все самолеты, имевшиеся в его распоряжении, в том числе впервые «фокке-вульфы», оснастив их новыми самолетами-снарядами против линкоров. Во время первой атаки был потоплен эсминец «Эгрет» и поврежден крейсер.

Британцы сразу ответили тем, что перенесли патрулирование надводными кораблями к западу. В последние десять дней августа потери лодок вернулись к нормальному уровню, стало мало сообщений об атаках с воздуха, несмотря на то, что противник сохранял на прежнем уровне воздушное патрулирование. В штабах вздохнули с облегчением: похоже, «Жук» оказался эффективным.

Но скоро стало очевидным, что даже на «Жука» нельзя было полностью положиться. И лишь с появлением станции «Наксос» рассеялись последние сомнения относительно частот, на которых работают радары противника. Однако цифра в пятнадцать лодок, потерянных в Бискайском заливе в июле 1943 года, в последующие месяцы не повторялась, она оставалась на среднем уровне две лодки в месяц до мая 1944-го.[107]

Ветераны прежних битв, оказавшиеся в штабе командования подводным флотом в Берлине, непрестанно думали о новых приемах, способных обмануть противника. Например, там, где до этого лодки прорывались в Атлантику группами, они начали проскальзывать через залив поодиночке и на больших дистанциях друг от друга. Лодки направляли в дальние воды, где их долго не видели и где воздушное и надводное патрулирование было слабым. Лодки расставляли новые типы мин у входов в порты противника, атаковали противника где и когда могли. В течение нескольких недель радиостанции передавали ложные сигналы с целью создать впечатление, будто готовится нападение на тот или иной конвой, хотя никаких нападений на самом деле не предпринималось.

В сентябре возобновились операции в Северной Атлантике, и, когда одна группа стала приближаться к конвою, это породило страхи и надежды в берлинском штабе. Утром девятнадцатого сентября в штаб пришло расшифрованное сообщение британского самолета: «Атаковал лодку, идущую курсом на запад. Предположительно четыре попадания». С этого момента стала подниматься завеса над весьма важной операцией. Для немцев стало новостью, что противник соединил два конвоя в один, усилив вдвое и охранение. Утром первого дня Кинцель на «U-338» прислал, в соответствии с директивами по операции, сообщение: «Остаюсь в надводном положении для атаки». Это было его последнее сообщение. С его гибелью связь прервалась, но вечером возобновилась – с пятью другими лодками. И вот наступил момент для испытаний торпеды Т-5 на кораблях эскорта.

Бар на «U-305» первым оценил ценность торпеды. Он двигался по периметру конвоя, когда гидроакустик доложил, что слышит шум винтов эсминца. Бар подвсплыл на перископную глубину и увидел идущий на него на полном ходу корабль. Он подождал, пока цель не вырисуется почетче в окуляре перископа, и выстрелил. Тут же он как мог быстро нырнул на 165 метров. Через несколько мгновений по лодке прокатился звук взрыва, потом другой – это эсминец сбросил глубинные бомбы. Бар всплыл на перископную глубину и в сгущающихся сумерках увидел сильно накренившийся на левый борт эсминец – класса «Черчилль», один из переданных Британии Соединенными Штатами. Над кораблем кружил самолет. Бар только собрался довершить дело, как в поле зрения появился еще один корабль. Бар нацелился и выстрелил по эсминцу, а затем переключился на нового противника. Успех применения Т-5 в первой атаке придал командиру уверенность. Новой целью оказался эсминец класса «Джервис» или «Хант». После того как дистанция между кораблями сократилась до 1400 метров, Бар выстрелил из кормового торпедного аппарата. Внезапно раздался странный звук и тут же он увидел в перископ за кормой пенный след. Вторая Т-5 застряла в торпедном аппарате – а вражеский корабль был уже совсем близко! Только когда дистанция составила 500 метров, торпеда внезапно вырвалась из торпедного аппарата и лодка, не теряя времени, нырнула на глубину. Уже погружаясь, в лодке отдался мощный взрыв торпеды. Когда «U-305» всплыла на перископную глубину, горизонт был чист.