Морские львы - [25]

Росвель бросился в середину стада и направил свою шлюпку к боку кита, который мог дать, по крайней мере, сто бочонков жира. Лишь только это огромное животное почувствовало гарпун, брошенный в заднюю его оконечность, у хвоста, то бросилось в глубь океана с такой быстротою, что с поверхности волн поднялся как будто дым.

В случае, о котором говорится, кит, на которого напал Гарднер, опустившись на глубину трех или четырех сот сажен, выплыл на поверхность, вздохнул и тихо возвратился к стаду. Как скоро гарпун был брошен, то в расположении экипажа оказалась перемена. Лишь только кормщик или гарпунщик бросил свое железо, как китоловы называют гарпун, то поменялся местом с Росвелем, который оставил руль и схватил пику — оружие, которое употребляют для довершения победы. Экипаж вложил рукоятки своих весел в петли, оставляя весла на воздухе, так что они находились совершенно вне воды.

Видеть, что животное возвращается к тому месту, где его ранили, было делом столь необыкновенным, что Росвель не мог дать себе отчета в действиях кита. Сначала он предполагал, что животное хочет сражаться с ним и напасть на него своими страшными челюстями, но оказалось, что это движение происходило или от каприза, или от страха, потому что, подойдя на сто метров к шлюпке, кит повернул и поплыл по ветру, рассекая волны своим ужасным хвостом.

Кит при погоне не уходил еще с той скоростью, к которой был способен, хотя эта скорость превосходила шесть узлов.

Иногда она уменьшалась и во многих случаях доходила только до половины той, которую мы указали. Во время одного из таких отдыхов шлюпка подходила все ближе и ближе к киту и, наконец, находилась в пятидесяти футах от его ужасного хвоста. Дожидались только благоприятного случая, чтобы бросить копье.

Стимсон, самый лучший и старый моряк на шхуне, тот, который дал своему капитану совет о должном почтении Божеству, исполнял должность кормчего, исполнив перед тем должность гарпунщика; теперь к нему-то Гарднер, преследуя кита в течение двух часов, обращал свои замечания.

— Этот гуляка, — сказал капитан, говоря о морском чудовище, — без сомнения, еще долго протащит нас — И он покачивал копьем в руке, стоя в шлюпке. — Я нанес бы ему удар, если бы не опасался его хвоста.

В эту минуту кит перестал плыть и, поднимая свой огромный хвост, ударил пять или шесть раз по поверхности воды и произвел шум, который был слышен за полумилю, не говоря уже о пене, наполнившей все вокруг.

Лишь только его хвост показался в воздухе, то отпустили канат, державший гарпун, что увеличивало пространство между шлюпкой и китом до ста футов. Ничто не могло лучше выказать неустрашимого характера китоловов, как зрелище, представляемое в эту минуту Росвелем Гарднером и его товарищами. Среди океана, в нескольких милях от своего корабля и не имея в виду никакого другого судна, они терпеливо сидели, ожидая минуты, в которую морской исполин уменьшит свой ход, чтобы подойти к нему и захватить свою добычу.

Кит все еще ударял своим ужасным хвостом, как крик, который поднялся среди людей, составлявших его экипаж, поразил слух Росвеля, который, оборотившись, увидел Дагге, занятого преследованием небольшого кита, плывшего с большой скоростью, таща за собой шлюпку Дагге.

Сначала Росвель думал, что он будет принужден отказаться от своего кита, потому что другое животное плыло прямо к его собственной лодке. Но, вероятно, испуганное большими ударами, которыми самый большой кит продолжал волновать океан, животное, которое было очень невелико, отскочило вовремя, чтобы избежать угрожавшего столкновения, хотя сначала оно сделало обширный круг в том месте, где находился страшный великан его породы. Эта новая эволюция была другой причиной страха. Если бы небольшой кит продолжал делать большие крути, то надо было опасаться того, что шнур Дагге затронет лодку Гарднера и произведет толчок, который мог быть пагубным для всего экипажа. Для отвращения опасности Росвель приказал людям своей шлюпки держать их ножи наготове.

Еще не знали, какой будет результат для обеих лодок от этого кругообразного движения, потому что, прежде чем они могли сблизиться, бечевка Дагге попала в рот кита Гарднера и, нажимая на углы его челюстей, заставила чудовище сделать движение с такой силой, что он вырвал гарпун из тела маленького кита. Бег сделался так быстр, что Росвель был принужден вытравить канат, к которому был прикреплен его гарпун, и его кит опустился в неизмеримую глубину. Однако Дагге решил возможно дольше не резать своего каната.

Через пять минут большой кит выплыл на поверхность океана, чтобы вздохнуть.

Так как обе шлюпки вытравили много каната, пока кит плыл, то находились теперь в четверти мили от животного и плыли в пятидесяти футах одна за другой. Если дух соперничества уже был на палубах обоих экипажей, то теперь он дошел до того, что мог окончиться насилием.

— Вы, без сомнения, знаете, капитан Дагге, что этот кит мой, — сказал Гарднер. — Я его гарпунил и преследовал, дожидаясь только благоприятного случая для нападения на него копьем, но тут ваш кит бросился между мной и этим животным, и вы загарпунили моего кита непонятным образом и, наверное, противно всем правилам китовой ловли.