Морские КОТики. Крысобои не писают в тапки! - [5]

Слишком много проволочек, чтобы всё получилось и чтобы полностью ощутить лёгкость принятого решения. Ричи стал серьёзно волноваться, не сдуется ли его писатель, не дрогнет ли духом? Однако через пару дней Ричи с облегчением понял, что зря волновался. Слишком решительным был отказ от прошлого как для него самого, так и для его человека. Теперь остановиться и отступить просто невозможно.

Затем была поездка на скоростном поезде до аэропорта, досмотр, какие-то бумажки, разговоры с сотрудниками аэропорта. Ричи позволил писателю договориться о месте в салоне. Выяснилось, что в огромном салоне одновременно не могут находиться коты и собаки. Тут котектив мысленно похвалил «двуногих» — хоть немного, но соображают.

Зато маленьких собак, которые и не собаки вовсе, а по уровню интеллекта вообще еле подошли даже к черепахам или людям, позволялось везти в салоне. Вот это было явно лишнее. Однако глупость на этом не заканчивалась! Если место для полёта было зарезервировано котом, то собаке лететь нельзя. А вот если первым полёт забронировала собака, то в салон не пускали кота. Это было просто неслыханно! Ричи негодовал и не стеснялся в выражениях, пока не понял, что и его «двуногий» негодует, и нагнетать атмосферу — значит только откладывать решение вопроса.

Путешественникам повезло, на этом рейсе собак не было вообще, но сам факт подобного отношения возмущал.

За время полёта негатив сошел на нет. Все-таки летать — это здорово. Потому коты и любят высоту и великолепные прыжки. Для некоторых смельчаков эти прыжки бывают порой последними в жизни, но всё кошачье сообщество к таким экспериментаторам относится с восхищением. Кто знает, а вдруг какой-то самый храбрый кот, рванувшись за птичкой с балкона многоэтажки, расправит лапы, напряжёт хвост и взлетит в самые облака…

Взлёт, гул, маленькие домики внизу, облака и безграничная небесная синь. Ричи полёты нравились, хотя летел он всего третий раз в жизни, но мнение сложить уже успел.

Писатель же высоты не боялся, но всё равно, когда самолет закладывал крутой вираж, крестился и прикладывался к маленьким бутылочкам, которыми забил карманы своего пиджака.

Что дальше? Вот дальше могло быть страшно. Дело в том, что «двуногий» решил осуществить свою давнюю мечту и купил билет до Салоников, а дальше собирался отправиться в порт и доплыть до Кипра на пассажирском теплоходе.

Вода — это совсем не то, что воздух. Да и вообще под конец вдруг стало как-то грустно и тоскливо. Но пути назад уже не было да и быть не могло.

Путешественники гладко приземлились, получили нехитрый багаж — чемодан на колёсиках и большую спортивную сумку — и вышли из аэропорта под греческое солнце.

Ричи сохранял бесстрастный вид, но давалось ему это с трудом. Было жарко. А может быть, это была обжигающая новизна чужой страны. В своей переноске котектив не находил покоя. Вообще он любил переноску. Мягкая, удобная подстилка и тёмное замкнутое пространство отгораживали от внешнего мира и стимулировали мысли, позволяли сосредоточиться на деталях, которые обычно ускользают от поверхностного восприятия. Такое состояние кот очень любил, своего рода медитация без дополнительных усилий — эдакая маленькая камера самадхи, только для размышлений.

Но в этот раз размышления почему-то не шли, лежать в переноске было практически невыносимо — жарко, муторно, сложно. Сквозь тонкую матерчатую решётку Ричи рассматривал дорогу, людей, местность, подмечал детали, анализировал.

За границей он был лишь один раз — в Праге на выставке, где познакомился с Масей. Тогда, в той поездке, всё было понятно и естественно. Может быть, дело было в Масе и его чувствах к ней, затмивших все иные впечатления, а может, в том, что Прага понятна для жителя России. Она такая же, как Москва, только немного другая, и коты, и люди в ней понятны и чем-то даже близки по духу.

А вот в Греции всё было по-другому. Кошки и люди были другие, природа другая, даже воздух отличался от привычного.

Жаркое солнце хоть и сушило землю, деревья, стены домов, но оставляло при этом ощущение внутренней наполненности окружающего мира. Всё вокруг было какое-то яркое и сонное одновременно. Казалось, сама природа утомилась, но, скорее, довольной усталостью и негой.

Ричи размышлял над тем, что такая двойственность присуща котам. Под их пушистой шкуркой прячутся мускулы, под кажущейся сонностью скрываются мощный интеллект и работа мысли. Однако окружение, природа, даже «двуногие» тоже очень важны. Климат меняет естество, этому, кстати, подвержены и «двуногие», и совсем низшие существа. Проведя всю жизнь в России, Ричи привык и реагировать иначе, вести себя чуть более «северно». Здесь он чувствовал себя не вписывающимся в этот сонный, разомлевший ритм, а потому внимательно смотрел по сторонам.

На такси они с «двуногим» доехали до порта и стали ждать свой теплоход «Агиа Елени». Писатель, листая рекламные буклеты, открыл переноску, но Ричи предпочёл не выходить из своего мини-дома. Оставаясь практически невидимым, он рассматривал людей в порту, ведь часть из них станет их попутчиками в морском круизе до Лимассола.