Морские десанты в Крым. Авиационное обеспечение действий советских войск. 1941—1942 - [109]
«Это произошло потому, что ВВС Закавказского фронта не выполнили задачи, поставленной им командованием фронта, и не захватили немецкий аэродром в районе села Владиславовка. Таким образом наша истребительная авиация не получила аэродрома, близкого к пункту высадки десанта, а противник, наоборот, продолжая пользоваться им, имел авиацию в непосредственной близости от г. Феодосия. Это облегчало ей борьбу против нашего десанта». «Но особенно трудно было прикрыть из-за большого отдаления Феодосию и Ак-Монай. Предусмотренный фронтовым планом операции захват аэродрома Владиславовка не был выполнен в первый день операции, потому над Феодосией и кораблями в порту в барраже было 2–3 И-153, летавших с Тамани, что было явно недостаточно»[680]. Но этот документ – флотский, а как указывалось выше, понимание между флотом и фронтом было проблематичным. Фронтовое командование опасалось, по-видимому, размещать аэродром в районе Владиславовки в зоне огня дальнобойной артиллерии и непосредственной близости к передовой противника.
Вообще прикрытие с воздуха пунктов высадки (и в Феодосии, и в Керченском проливе, и на северном берегу Керченского полуострова) было возложено на ВВС Закавказского фронта и ВВС ЧФ Военным советом фронта. Естественно, в итогах операции отмечено, что истребительная авиация флота не справилась с возложенными на нее задачами. Хотя действия бомбардировщиков из состава частей ВВС ЧФ оценены как в основном выполненные. Разгрузка транспортов в Феодосии днем 30 декабря происходила под систематическим воздействием бомбардировщиков немцев, «летавших безнаказанно из-за слабой ПВО порта (недостаточное количество наших истребителей И-16 и И-153, барражирующих над портом с перерывами, зенитная артиллерия только кораблей и транспортов)»[681]. А с 9 часов 00 минут 31.12.1941 немецкая авиация продолжила еще интенсивнее бомбить порт и транспорты.
Вот как описывает те события генерал-майор А.Н. Первушин, командующий 44-й армий: «Наступил рассвет, а с ним – резкое изменение погоды. Холодный северо-восточный ветер то ослабевал, и тогда появлялось солнце, то вновь усиливался, и снежная метель поднималась над Феодосией. Пользуясь короткими просветами, авиация противника с 9 часов стала появляться над портом, бомбы сыпались на причалы, на боевые порядки наступающей пехоты, на корабли, вышедшие к тому времени на рейд. Нашим самолетам трудно было предпринять существенные контрмеры, так как ближайшие аэродромы располагались на Таманском полуострове, и поднявшиеся с них истребители могли оставаться в воздухе над Феодосией лишь десять – двенадцать минут. К тому же летчикам мешали внезапные частые перемены погоды. Пурга и ветры, гнавшие стаи туч, застигали истребителей на полпути, и те в борьбе со стихией теряли драгоценные секунды, которые должны были с пользой истратить в боях с вражескими бомбардировщиками.
В один из первых дней боев на крымском берегу, когда противник еще не потерял надежду сбросить наши высадившиеся части в море, мы стали свидетелями одного из немногочисленных воздушных боев. В этом неравном поединке еще раз проявилось мужество наших замечательных соколов. Шесть «юнкерсов» и три прикрывавших их «мессершмитта» появились над портом. Из облаков выскочила пара наших истребителей. Завязался бой. И сразу один из наших самолетов задымился, появилось пламя. Наблюдавшие этот воздушный бой ждали, что летчик вот-вот выбросится с парашютом. Но нет, тот не спешил спастись – резко развернул горящую машину и ринулся на уже повисших над портом бомбардировщиков, открыл огонь. Два ближних к нему «юнкерса» не выдержали атаки, сбросили бомбы в море и повернули назад. Развернулся и полетел в сторону Тамани и горящий истребитель. Потом летчики рассказывали мне, что у штурвала этого самолета был старший лейтенант Троицкий. На обратном пути ему удалось сбить пламя. Раненый, он дотянул все-таки до нашего берега. До берега, но не до аэродрома: кончилось горючее. Однако Троицкий и здесь не бросил самолет, сумел посадить на проселочную дорогу»[682].
Увы, снова героизм и индивидуальное самопожертвование «сталинских соколов»… Многие летчики в исследуемый период показали примеры мужества, отваги и подлинного патриотизма. Однако профессиональная составляющая боевого опыта была не менее важной, а порой – решающей.
Тут необходимо также отметить, что уровень подготовки летного состава также играл свою роль. Уже выше рассматривался уровень подготовки экипажей различных полков. Но героями становились в небе. И в этом примечателен пример летчика М.А. Федосеева, командира 247-го авиаполка истребителей Як-1, награжденного посмертно «Золотой Звездой» Героя Советского Союза[683].
Штаб ВВС Кавказского фронта представил майора Федосеева к присвоению звания Героя Советского Союза именно за бои над феодосийским плацдармом – свой 12-й и 13-й самолеты Михаил Андреевич сбил 14 и 15 января над Кулеча-Мечетью и южнее Феодосии соответственно. С февраля 1942 г. Федосееву, как командиру полка, непосредственно принимать участие в боевых операциях было запрещено. Но он каждый раз старался своим личным примером вдохновлять новичков. К февралю 1942 г. майор совершил 169 боевых вылетов, в 27 воздушных боях сбил 14 самолетов противника. Полк под его командованием уничтожил в воздушных боях 42 вражеских самолета (с ноября 1941 по февраль 1942-го). Авиаполк был одним из лучших в 72-й истребительной авиадивизии
