Морские цыгане - [2]

На несколько минут воцарилось молчание. Затем буканьер продолжал.

— Вы позволите задать вам вопрос, господин д'Ожерон? — спросил он с некоторой нерешимостью в голосе.

— Конечно, друг мой, — ответил старик. — Посмотрим, что за вопрос.

— О! Может быть, я напрасно спрашиваю вас об этом, — заметил Пьер, — но, право, не могу удержаться, признаюсь вам.

— Хорошо! Спрашивай, чего ты боишься?

— Прогневать вас, господин д'Ожерон… Вы знаете, что я не слыву робким.

— Я думаю, ты, Пьер Легран, — один из наших самых отважных флибустьеров. Одно твое имя заставляет дрожать испанцев.

Пьер Легран выпрямился с очевидным удовольствием при этом заслуженном комплименте.

— Ну, — сказал он тоном человека, принявшего окончательное решение, — вот о чем идет речь. Когда мой работник Питриан отдал мне ваше письмо, естественно, моим первым движением было повиноваться вам и спешить на свидание, которое вы мне назначили в «Лососе».

— Благодарю тебя за поспешность, которую ты проявил в этом случае, друг мой.

— Хорош бы я был, если бы не пришел! Это было бы даже смешно, право! Итак, я пришел; мы играли, пили — очень хорошо, ничего не может быть лучше, только я спрашиваю себя, какая серьезная причина заставила вас уехать с острова Сент-Кристофер инкогнито в Пор-де-Пе.

— Ты желаешь знать эту причину, Пьер?

— Да, если это не неприятно вам, разумеется, а то считайте, что я ни о чем не спросил, и не будем больше об этом говорить.

— Напротив, будем говорить, друг мой, мне хотелось открыть тебе эту причину при моем племяннике, твоем закадычном друге, но так как он не приходит, ты все узнаешь сейчас.

— Мы можем еще подождать, господин д'Ожерон, теперь он, вероятно, не замедлит явиться.

— Может быть, но это не имеет значения… Кроме того, он уже почти знает мои планы; слушай же ты меня.

— Ах, хитрец! Он ничего мне не сказал.

— Я ему запретил.

— Тогда другое дело, он правильно поступил, что молчал.

— Слушай меня внимательно, дело стоит того. Ты помнишь, не правда ли, как кавалер де Фонтенэ, неожиданно атакованный испанской эскадрой, был вынужден после геройского сопротивления оставить Тортугу?

— Конечно, помню, господин д'Ожерон, и прискорбно было видеть, как развевался испанский флаг над Скальным фортом и как эти проклятые испанцы дразнили нас и смеялись нам в лицо! Ей-Богу! Чего бы я только ни дал, чтобы сыграть хорошую шутку с этими проклятыми донами и прогнать их с нашего острова!

Д'Ожерон, улыбаясь, слушал буканьера. Когда тот замолчал, он наклонился вперед, положил руку ему на плечо и, пристально посмотрев ему в лицо, сказал тихим и сдержанным голосом:

— Ну, Пьер, друг мой, я тоже хочу сыграть хорошую шутку с испанцами и прогнать их с нашего острова.

— Как?! — вскричал Пьер, вздрогнув от неожиданности. — Правду ли вы говорите? Это действительно ваше намерение?

— Клянусь честью, Пьер, именно поэтому я и оставил Сент-Кристофер и инкогнито приехал в Пор-де-Пе; здесь нет недостатка в испанских шпионах, им не нужно знать, что я так близко от Тортуги.

— Ага! Отлично! Если так, мы посмеемся.

— Я надеюсь на это.

— Мы на них нападем?

— Мы дадим испанцам сдачи, они напали на нас врасплох, мы нападем на них.

— Прекрасно! — вскричал Пьер, радостно потирая руки.

— Я рассчитываю на тебя, Пьер.

— И правильно делаете, господин д'Ожерон.

— Кто из наших капитанов есть здесь сейчас?

— Гм! — сказал Пьер, потирая себе лоб. — У нас довольно мало людей. Однако есть несколько старых Береговых братьев, на которых можно положиться в случае необходимости.

— Черт побери! Это неприятно. А что с Губителем?

— Монбар уехал полгода тому назад, и с тех пор о нем не было известий.

— Черт побери! Черт побери! — пробормотал старик с задумчивым видом.

— Это так. Морган, Красавец Лоран, Красивая Голова, Рок Бразилец, Олоне, Тихий Ветерок — все уехали, а куда — этого никто не знает.

— О-о! Это совсем неприятно! Кто же у нас остался?

— Во-первых, я.

— Это правда, но еще?

— Еще, кроме четырех или пяти надежных людей, я никого назвать не могу.

— Кто же эти четверо или пятеро?

— Мигель Баск, Дрейк, Польтэ, ваш племянник Филипп.

— Кто еще?

— Да вроде бы и все.

— Гм! Маловато — дело предстоит жаркое, испанцев голыми руками не возьмешь.

— Надеюсь, но имена, названные мной, известны вам давно, все это люди решительные.

— Знаю, мой друг, но если затея нам не удастся, это будет для нас непоправимым уроном. Лучше, может быть, воздержаться.

— Я не согласен с этим, господин д'Ожерон, каждый из нас может набрать несколько решительных авантюристов.

— Это правда, но Торту га почти неприступна, особенно если ее станут хорошо защищать, а так и будет.

— Уж можете не беспокоиться. Дон Фернандо д'Авила, командующий испанским гарнизоном, даст скорее убить себя и всех своих солдат, чем сдастся.

— Ты видишь, что было бы безумством пытаться выгнать его с такими ограниченными силами, какими располагаем мы.

— Ба-а! Когда же мы считали наших врагов? Береговые братья все такие же, какими были в ваше время, господин д'Ожерон, поверьте, каждый из них стоит десяти испанцев…

— Ах, почему не приходит Филипп! Может быть, он подал бы нам хороший совет.

— Филипп сказал бы вам то же, что говорю и я, господин д'Ожерон.