Морские битвы России. XVIII-XX вв. - [11]

Тогда же закладывались основы для создания первого Морского устава. В 1715 году во Францию был направлен капитан-поручик К.Н. Зотов с поручением: «Все, что ко флоту надлежит на море, отыскать книги, также чего нет в книгах, а от обычая чинят, то помнить и все перевести на славянский язык нашим штилем, только храня то, чтоб дела не проронить, а за штилем их не гнаться. То описание учинить на двое: одно об адмиралтействе, другое о флоте… и все, что к обоим сим принадлежит, какого звания дело ни есть, все описать». В мае того же года Петр писал князю Куракину в Голландию: «Правы морские воинские да штат адмиралтейский мы ныне собираем всех государств, кои флоты имеют, и уже датский, французский и голландский переведены; требуем английскаго, что потрудитесь прислать немедленно».

13 января 1720 года, наконец, был объявлен указ об издании Морского устава, а 13 апреля опубликован сам документ под заглавием «Книга устав морской, о всем, что касается доброму управлению в бытности флота на море». Во введении к уставу Петр определил значение флота в системе вооруженных сил страны: «Сие дело необходимо нужно есть государству (по оной пословице, что всякий потентант, который единое войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет)…».

В апреле — мае 1720 года галерный флот под командованием участника Гангутского сражения будущего генерал-адмирала князя М.М. Голицына высадил на шведский берег крупный десант, который сжег два города, разорил 41 деревню, захватил несколько каботажных судов и богатые трофеи. Успехи русского флота сильно обеспокоили англичан, которые не желали иметь на Балтике сильного соперника. Бывшие союзники России англичане теперь примкнули к шведам. 18 мая на острове Котлин Петр I подписал знаменитый указ: «…Оборону флота и сего места иметь до последней силы и живота, яко наиглавнейшее дело». К концу месяца к Ревелю подошла объединенная англо-шведская эскадра в составе 35 вымпелов, в том числе 25 линейных кораблей. Но эта демонстрация не испугала русских, наоборот, они стали действовать еще активнее. Самым значительным в кампанию 1720 года было Гренгамское сражение.

С переходом англо-шведского флота от Ревеля к шведским берегам русский галерный флот по приказанию Петра I перешел с Аландского архипелага в Гельсингфорс, оставив для наблюдения за передвижением противника в островном районе несколько лодок. Во время очередного выхода на разведку одна из лодок села на мель и была захвачена противником, что сильно рассердило царя, и он приказал галерному флоту возвратиться в архипелаг.

Во второй половине июля командующий галерным флотом князь Голицын снялся с якоря и направился в Аландские шхеры. В составе его флота находились 61 галера и 29 лодок. 26 июля разведывательный отряд обнаружил стоящую на якоре между островами Ламеланд и Фритсберг шведскую эскадру в составе линейного корабля, четырех фрегатов, трех галер, трех шхерботов, шнявы, галиота и бригантины. Командовал эскадрой вице-адмирал Шеблат. Однако сразу вступить в сражение было невозможно из-за сильного ветра, который не стих и на следующий день. Голицын решил дать сражение у острова Гренгам, «где было место для наших галер способное». Но как только русские галеры подошли к Гренгаму, шведы снялись с якоря и пошли на сближение. Их флагман считал свою эскадру намного сильнее.

Возможно, в открытом море это могло быть и так, но в шхерах господствовали галеры. Голицын это преимущество и использовал. Вначале он стал отступать в шхеры, где с парусными судами трудно было управляться. Галеры же были в родной стихии. Они ведь и строились для действий в шхерах и у побережья. В погоне шведы не заметили, как попали в ловушку. Голицын перешел в решительное наступление. Первые два фрегата пытались развернуться к подходившим русским галерам лагом, но не хватило места, и они выскочили на мель. Их сразу же окружили галеры и после жаркой схватки взяли на абордаж. Два других фрегата из-за повреждения парусов отстали от основных сил. Шведский флагман только теперь понял, что попал в ловушку, и попытался из нее выбраться. Если гребные суда ретировались без особого труда, то капитану линейного корабля пришлось проявлять находчивость. Выполнив сложнейший маневр, флагман ускользнул, а фрегаты оказались добычей русских.

Об этой победе князь Голицын докладывал графу Апраксину следующее: «…я, осмотря и призвав генералитет, полковников и подполковников, имели совет и предложили, чтоб того дня выйти в гавань к острову Грейнгам и, когда погода будет тихая, а оные суда далече не отступят, чтоб абордировать. И как мы в тое гавань стали, то оныя суда и еще прибылыя с вице-адмиралом Шеблат, на парусах шли к нам в пролив, чего невозможно было наняться; однако ж для погоды имели отступить в прежнюю свою гавань, а оные за нами ж азартовали. И усмотри, что так далеко к заливу пробились, а отмели и каменья много, принуждены в надежде поиску абордировать и, как стали к ним пригребать, и оных, во оборотах, для пушечной стрельбы и в ретираде и что снасти перебиты, стало на мель два фрегата, которые хотя не с жестоким только абордирунгом достали, а два фрегата взяты абордирунгом на парусах на свободной воде. А достальные вице-адмиральский корабль и прочие ретировались, однако ж по возможности гнали и от вице-адмиральского корабля от кормы видели в воде доски; а нам за ним больше следовать не допустило за погодой, а паче что близко к морю и место широко, також и с моря еще два судна показались, а ежели б затихло, то бы ни одного судна весьма не упустили».