Морская яшма - [79]

— Да ничего не будет, — уверенно ответила Лорел. — Он просто убежит к верфи и будет там ждать до возвращения папы. Он потому и воет, что хочет на верфь, а мы его не пускаем.

Я кивнула.

— Все равно надо отвести его обратно в конуру. Потом приходи ко мне в комнату, поговорим. И я кое-что тебе покажу.

Я решила, больше не мешкая, объяснить Лорел все, что можно. Она имела право знать, и я постараюсь как можно понятнее ей рассказать.

Девочка улыбнулась мне уже приветливо и дернула за поводок. Пес затрусил рядом с нею к своей конуре.

Я поплотнее закуталась в плащ Лиен и зашагала к дому. Плащ давал мне предлог нанести визит его владелице. Хотя мне была неприятна мысль о свидании с нею, больше нельзя было его откладывать. Не исключено, что китаянка поможет мне найти письмо матери. Капитан мог доверить его именно своей жене.

Я снова миновала садовую калитку, но в дом прошла не через парадное, а через старое крыльцо и постучала медным дверным молотком. Эхо гулко разнеслось по лестнице.

17.

Капитанская вдова открыла мне только на второй стук. Я протянула ей плащ, объяснив, что его без спроса одолжила Лорел. Китаянка забрала плащ с многословными изъявлениями благодарности.

— Позвольте задержать вас еще на несколько слов? — Я старалась быть такой же вежливой.

Лиен с поклоном пригласила меня войти. Мы перебрасывались вежливыми фразами, словно мячиками для китайской игры пинг-понг. Я не обманывалась насчет поведения Лиен, потому что знала: между нами идет война.

Чужеземное личико Лиен было столь же непроницаемо, сколь и всегда — мне не удалось прочесть на нем ни приветствия, ни возмущения. Перед глазами у меня стояла изуродованная статуя, и мне было по-прежнему страшно.

Сегодня она надела свою белую кофту и темные нанковые шаровары, но на белом появились пятна и потеки, словно кофту надевали для уборки или возни на кухне. Да и волосы китаянки были не так тщательно уложены, как при жизни капитана, и все свидетельствовало о том, что от отчаяния и одиночества она перестала следить за собой, как раньше. Меня перемена в ней тоже не утешила. Отчаяние легко подвигает человека на безрассудные, а то и безумные поступки. Но мне нельзя было давать волю страху. Я должна была сказать, ради чего пришла.

Самое лучшее — захватить Лиен врасплох. Усевшись по ее приглашению в кресло капитана, я заговорила спокойным и ровным, как надеялась, голосом.

— Сегодня утром миссис Маклин сообщила мне, что капитан Обадия был моим отцом. Вы не знаете, правда ли это?

— Это правда, — ответила она просто и уселась на пуфик рядом со мной.

Если у меня еще оставалась надежда на опровержение слов Сибиллы Маклин, то теперь я ее потеряла. Все, что знала Лиен, она могла знать только от самого капитана.

— Но почему капитан Обадия скрыл это от меня? Почему позвал меня, но не открыл правду?

Лиен ответила не колеблясь:

— Он был хитрым человеком. Человеком, у которого не было богов, зато была беспокойная душа. Он хотел сначала завоевать вашу любовь. Он боялся, что вы будете его презирать, если сразу обо всем узнаете, поэтому хотел, чтобы вы его сперва полюбили.

— Пожалуй, — согласилась я. — Скорее всего, я бы его презирала. Но он и Броку не сказал правды?

— Нет. Он собирался открыть вам все постепенно после вашей свадьбы, если бы все пошло так, как он задумал. Ему нужно было за многое просить у вас прощения. У него на совести было убийство отца Брока и опороченное имя Натаниэля Хита.

— Знаю, — вздохнула я. — Но я пришла сюда поговорить о письме, которое должно было храниться у вашего мужа. Письмо, которое перед смертью написала моя мать. Скажите, оно у вас?

— Я видела такое письмо давным-давно, но не знаю, где оно может храниться, — ответила Лиен. — Возможно, капитан спрятал его в письменном столе, который поставил в каюте на «Гордости». Он считал, что там его тайны в безопасности.

Этого я и боялась. Теперь я точно знала, что придется мне собраться с духом и снова наведаться в чрево корабля. Я хотела своими глазами прочесть написанное Карри Хит. И я знала, что существует что-то еще, что-то, что Сибилла Маклин от меня скрыла.

— А этот моряк, Том Хендерсон. Что вы о нем знаете? — спросила я. Лиен вроде бы оживилась, но на вопрос не ответила, и я настойчиво продолжала: — Кому нужна была его смерть?

Она ответила, хотя и уклончиво:

— Капитан боялся его, потому что этот человек много знал. После путешествия, в котором убили Эндрю Маклина, капитан хорошо заплатил своему первому помощнику и отправил его в Бирму или на Цейлон. Каждый год он посылал ему деньги, чтобы только Хендерсон держался подальше. Но капитан старел, и этот человек начал опасаться, что деньги перестанут приходить. И вернулся, чтобы получить побольше под угрозой огласки всего, что он знал. Увидев его, капитан испугался. Хендерсон мог помешать его планам. Особенно он боялся Брока, если бы тот узнал, кто на самом деле убил капитана Маклина. Как и следовало ожидать, мой муж не пережил потрясения.

Многое из того, над чем я ломала голову, прояснялось, только не происшествие в трюме "Гордости".

— Но если Тома Хендерсона, как говорят, столкнули с трапа, то сделал это не капитан, — заметила я.