«Морская волшебница», или Бороздящий Океаны - [119]

Послушный рулю, крейсер стоял на месте, но вода пенилась о его водорез так, словно он несся вперед со скоростью вихря.

Казалось, с того мгновения, когда «Кокетка» вошла в Ворота, до той секунды, когда она бросила якоря возле Котла, проплыв почти целую милю, прошла всего лишь минута. И, хотя Ладлоу не был уверен, что крейсеру ничто не грозит, он мгновенно вспомнил о преследовании.

— Изготовить крюки! — нетерпеливо крикнул он. — Внимание… Бросай!

Для того чтобы читатель яснее понял, чем была вызвана эта внезапная команда, нам придется вернуться назад, ко входу в опасный пролив, и проследовать за «Морской волшебницей» в ее рискованной попытке пройти через него без лоцмана.

Вспомним неудачный маневр бригантины, когда она повернула против течения у западной оконечности Блекуэллса. В результате преследователь оказался впереди, а капитан бригантины убедился, что у него нет иного выхода, кроме как идти прежним курсом, потому что, если бы он стал на якорь, бригантину захватили бы шлюпки. Когда оба судна достигли восточной оконечности острова, «Кокетка» шла впереди, о чем хитрый контрабандист нисколько не сожалел. Напротив, он воспользовался этим и, двигаясь вслед за крейсером, уверенно вошел в незнакомый пролив. Адские Ворота были ему неизвестны, он слышал об их ужасной славе среди моряков, и, если бы не крейсер, ему пришлось бы руководствоваться только общим своим знанием моря и его опасностей.

Когда «Кокетка» сделала поворот оверштагnote 171, спокойный и внимательный контрабандист ограничился тем, что взял передние паруса на гитовы. Бригантина плыла по течению, не отставая и не догоняя крейсер, который контрабандист так ловко заставил служить себе вместо бакена. Матросы не сводили глаз с парусов и так искусно управляли тонким механизмом снастей, что в любой миг можно было уменьшить скорость судна, поставив его лагомnote 172 к течению. Бригантина следовала за крейсером до тех пор, пока он не стал на якорь, после чего Ладлоу, видя, что «Морская волшебница» совсем рядом, приказал бросать абордажные крюки.

Когда крюки взлетели в воздух, контрабандист стоял на низком полуюте своего маленького судна, в пятидесяти футах от капитана крейсера. На его твердых губах играла равнодушная улыбка. Не говоря ни слова, он махнул рукой своим матросам. Они обрасопили реи, и все паруса наполнились ветром. Бригантина рванулась вперед, и крюки тяжело плюхнулись в воду.

— Спасибо, что заменили нам лоцмана, капитан Ладлоу! — крикнул отважный счастливец в индийском шарфе, и его бригантина, подгоняемая ветром и течением, быстро понеслась прочь от крейсера. — Вы найдете нас у Монтаука, у меня еще есть дела на берегу! Но торопитесь, наша повелительница надела голубую мантию, и не много раз закатится солнце, прежде чем мы уйдем в океан. Прошу вас, хорошенько заботьтесь о королевском крейсере — у ее величества нет судна красивее и быстроходнее этого!

Мысли вихрем проносились в голове Ладлоу. Когда бригантина очутилась у самого борта крейсера, первым его порывом было обстрелять ее из пушек, но он тотчас сообразил, что, прежде чем прислуга успеет изготовить пушки к бою, бригантина будет уже далеко, вне выстрела. Он уже раскрыл было рот, чтобы дать команду рубить якорные канаты, но вспомнил, с какой скоростью идет бригантина, и заколебался. Однако ветер вдруг засвежел, и это решило дело. Видя, что теперь крейсер может постоять за себя, Ладлоу приказал до конца вытравить в клюзыnote 173 длинные канаты и освободить судно, оставив якоря на дне до той поры, пока не представится случай их достать.

Маневр этот занял несколько минут, и, когда «Кокетка», поставив все паруса, снова пустилась в погоню, «Морская волшебница» была уже недосягаема для ее пушек. Оба судна продолжали путь, держась как можно ближе к середине пролива и полагаясь больше на удачу, чем на знание фарватера.

Когда «Кокетка» проходила мимо двух островков, лежащих неподалеку от Адских Ворот, в проливе показалась лодка, которая гребла прямо к крейсеру. Человек, сидевший в ней, указывал на мачту, где все еще развевался сигнал, и предлагал свои услуги.

— Эй, скажи-ка, — нетерпеливо спросил его Ладлоу, — что, бригантина взяла лоцмана?

— Надо полагать, что нет. Она задела бортом риф у выхода из Сверкающей бухты, а когда она проходила мимо, я слышал, как звенел лот. Я бы пошел на нее сам, да она промчалась, как птица, и ни на какие сигналы, кроме как на свои собственные, там, видно, и внимания не обращают.

— Пятьдесят гиней, если мы догоним!

Бездельник лоцман, который только что пробудился от сладкого сна, вытаращил глаза, — казалось, эти слова влили в него новые силы. Ответив на расспросы нетерпеливого капитана, он принялся старательно подсчитывать на пальцах все возможности, благодаря которым судно, чья команда не знает пролива, может попасть к ним в руки.

— Вот он все держится середины — думает обойти Белый камень и Лягушку, — сказал он, называя Трогмортон так, как принято в просторечии. — И, если только он не колдун, откуда ему знать, что прямо у него по курсу Порог и нужно брать севернее, а не то он напорется на скалы и засядет там так прочно, будто в землю врастет. Потом он может наскочить на Душегубов, — они стоят как нельзя удачнее, чтобы процветало наше ремесло, — а чуть восточнее есть еще Срединная мель, но на нее надежда слабая — я сам частенько пробовал ее найти, да все без толку. Голову выше, благородный капитан! Если этот парень — тот самый мошенник, о котором вы говорите, то еще до заката мы полюбуемся на него очень даже близко, потому как тот, кто прошел Адские Ворота без лоцмана, наверняка уже исчерпал все милости судьбы, какие могут быть отпущены на один день.