Морская ведьма. Взять на абордаж! - [7]

— Утром возьмём пресную воду, еды и идём на Иньясу, — он обернулся и посмотрел на Николя. — Не будем задерживаться. Здесь слишком близко Эльхидис, а у тамошнего короля достаточно кораблей, чтобы осложнить нам жизнь, — скупо пояснил он.

— Как скажешь, кэп, — Умник наклонил голову, зорко всматриваясь в ночное море.

На этом разговор стих. «Морская дева» бесшумно скользила по волнам, унося Дюфрена всё дальше от пещеры и странной девушки Сэм, любительницы ночных купаний.

Симона медленно открыла глаза, прислушиваясь к себе. Ощущения были странными: тело приятно ломило, хотя между ног немножко побаливало. Губы припухли от поцелуев, а сердце всё ещё учащённо билось.

— Что это было, сожри меня акула? — пробормотала она, поморщившись, и выпрямилась, держась за голову.

В пещере Сэм была одна. Ни следа странного мужчины, внезапно появившегося здесь, в этом уединённом месте, куда Симона любила бегать по вечерам и ночам, чтобы без помех вдоволь накупаться и налюбоваться закатами. А сегодня и вовсе был особенный день: ей исполнилось девятнадцать. Наверное, поэтому она не стала отталкивать незнакомца, когда он обнял её. Никаких подарков не предвиделось, и почему бы не получить хотя бы один самой? Её первая ночь с мужчиной, пусть не на шёлковых простынях, усыпанных розами, а здесь, на берегу моря, на маленьком безымянном островке посреди волн. Симона задумчиво улыбнулась, поднявшись и обтёршись холстом. Замечательная ночь, что ни говори. Пусть Сэм даже не знала его имени, и кто он такой вообще — кто-то из деревенских? Матрос с проплывавшего мимо корабля, зашедшего к берегу по своим нуждам? А может… пират? Это останется её маленькой тайной. Симону особо не интересовала личность мужчины, так даже лучше. Зато теперь уж точно в монашки её насильно не упекут, как грозилась настоятельница каждый раз, как Сэм что-нибудь натворит или нарушит тихую, размеренную жизнь и устои обители.

А может, его корабль всё ещё стоит в соседней бухте? И она сможет уговорить забрать её? Воодушевлённая, Симона быстро надела платье, затянула шнуровку по бокам и подхватила холст, выбежав из пещеры. В теле ощущалась лёгкость и вместе с тем наполняла бодрость, хотелось куда-то идти, что-то делать, не сидеть на месте. И уж тем более не возвращаться в сырую и холодную, унылую келью, которую ей выделили в качестве жилья. Она даже готова согласиться на любые условия, стать временной любовницей этого мужчины, если он захочет… Но покинуть скучный остров, где Сэм уже не знала, куда себя девать и чем занять. Вот уж удружил папочка, чтоб ему там икалось в своём дворце! Сердито фыркнув, Симона поджала губы и вздёрнула подбородок. Раз ему наплевать на судьбу внебрачной дочери, то она сама будет теперь решать, как жить дальше.

Выбежав через проход в скале, Сэм замерла и разочарованно вздохнула. Бухта была пуста. Ни следа корабля, как она надеялась. И если бы не вполне реальные ощущения, девушка бы решила, что ей всё привиделось. Как же некстати она потеряла сознание! Но удовольствие было таким невыносимо ярким, сильным, что оно само как-то вышло.

— Ладно, — пробормотала с досадой Симона и развернулась обратно. — Что-нибудь придумаю…

В конце концов, в деревню заходили рыбацкие фелюги и бриги, можно попытаться договориться с ними. Хватит уже прозябать в монастыре, от распеваемых монашками гимнов у Симоны болела голова и начиналась изжога. А от пресной еды тошнило. Девушка добралась до узкой лестницы в стене, уходившей наверх, и ловко забралась на обрыв, невольно поёжившись от свежего ветерка. Накинув на влажные волосы холстину, она побежала к монастырю, видневшемуся вдалеке. Надо бы ещё на кухню заглянуть, стащить лепёшку — от прогулки и плаванья Симона проголодалась. По пути девушка то и дело возвращалась в воспоминаниях к случившемуся в пещере, и невольно кровь быстрее бежала по венам, а дыхание сбивалось. Она весьма смутно представляла, что происходит между мужчиной и женщиной, никто не занимался просвещением юной герцогини-бастарда в этой деликатной области. Сэм лишь довольствовалась обрывками разговоров в порту, когда моряки обсуждали стати той или иной служанки в таверне или девочки из публичного дома. Она и не думала, что это так упоительно. С губ Симоны сорвался очередной прерывистый вздох, а щёки потеплели. Интересно, что бы сказал господин королевский советник, узнав, что своенравная леди Заноза, как её все называли во дворце, настолько испорчена, что подумывает повторить как-нибудь случившееся в пещере?

Девушка хихикнула, не чувствуя ни стыда, ни смущения. Ей понравилось, и она не видела нужды врать самой себе.

— Мать-настоятельницу бы удар хватил, — прошептала довольно Симона, осторожно приоткрыв дверь в воротах — она не закрывалась, ибо никаких ценностей в монастыре не было.

Ну не считать же таковой девчонку-бастарда, пусть и королевских кровей. Сэм никогда не питала иллюзий насчёт своего положения и происхождения, но её это особо не обижало. А вводить в замешательство и оторопь чопорных придворных своими выходками и поведением даже забавно. Всё равно особых развлечений во дворце тоже нет. Симона прокралась на кухню, нашла в шкафу слегка подсохшие лепёшки, оставшиеся с вечера, достала из кладовой кувшин с молоком и с чувством выполненного долга направилась в свою келью на втором этаже, в дальнем конце коридора. В скудно обставленном небольшом помещении камина, естественно, не имелось, зато Сэм поставила там жаровню с углями, чтобы хоть как-то обогреть комнату. Ну и, среди захваченных из дворца вещей имелось тёплое стёганое покрывало, набитое пухом. Подкрепившись молоком и лепёшками, расчесавшись и подсушив немного волосы над углями, Симона скинула платье и нырнула в постель, свернувшись клубочком. Веки отяжелели, в животе поселилась приятная сытая тяжесть, и вскоре Сэм крепко спала, тихонько сопя и не подозревая, что её жизнь круто изменится буквально через несколько часов.