Морская школа - [12]

– И у дедушки можно спросить. Мы его найдем, Илько. Пока ты будешь в тундре, мы его и найдем.

Илько осторожно вырвал из тетради страницу с портретом незнакомого нам Матвеева и передал Косте.

В рейс на Печору уходил пароход «Меркурий».

Илько распрощался с дедом Максимычем и с моей матерью, мы с Костей пошли его провожать. Мы хотели взять с собой Гришу Осокина и зашли за ним, но его дома не оказалось. Гришина мать сказала, что «он, без­дельник, с утра где-то пропадает».

– Вот ведь какой! – укоризненно заметил Костя. – Вчера уговаривались, а тут он убежал куда-то. А потом будет кричать: «Ладно, ладно, не хотели взять!» Так ему и надо!

«Меркурий» стоял в Воскресенском ковше. Перед тем как отправиться в море, он должен был идти к Ле­вому берегу бункероваться – грузить уголь.

На причале мы неожиданно встретили Николая Ивановича. С ним был какой-то незнакомый нам чело­век с чемоданом и кожаным пальто на руке. Николай Иванович сказал:

– Это, Илько, товарищ Климов, представитель Центрального Комитета партии. Он едет в те же места, куда и ты, по поручению Владимира Ильича Ленина.

Климов поздоровался с нами, а Илько спросил его:

– Вы видели Ленина?

Климов дружески улыбнулся:

– Видел и разговаривал с ним перед отъездом. Владимир Ильич просил меня узнать, сколько в тундре нужно учителей и врачей и в чем нуждается ваш народ. Он велел еще узнать, кто в тундре хочет поехать учить­ся в Москву. Мне поручено также организовать у вас тундровый Совет. Совсем другая жизнь будет теперь в тундре.

К «Меркурию» подошел буксирный пароход.

– Николай Иванович! – крикнул с мостика в ме­гафон капитан «Меркурия». – Отваливаем. Прошу пас­сажиров на борт!

Матросы убрали трап и перебросили швартовы с причала на палубу.

– Счастливого пути, Илько! – сказал Николай Иванович. – Приезжай к нам.

– Приезжай и зови других ребят! – крикнул Кос­тя, когда Илько был уже на пароходе.

Буксирный пароход пронзительно свистнул и начал оттягивать нос «Меркурия».

– Сколько простоите у Левого берега? – спросил Николай Иванович у штурмана, стоявшего на корме.

– Недолго. В восемь вечера отход.

Буксируемый маленьким пароходом, «Меркурий» развернулся и медленно поплыл вверх по реке. Илько и Климов стояли на палубе и махали нам шапками.

– Хочется в море, – сказал Николай Иванович, глядя на удаляющийся пароход. – Давно не был в море.

– Почему же вы теперь не поступаете на паро­ход? – спросил я.

– Да вот, видишь, пока партия оставила меня в губкоме. Я уже рассказывал вам. А на будущий год обещают отпустить в плавание.

Мы пошли по набережной Северной Двины. Боль­шая река была усыпана солнечными отблесками. Лег­кая дымка, гонимая южным ветерком, плыла над дале­кими песчаными островками.

По реке скользили катера и лодки. Вдали, в сторо­не Соломбалы, показался идущий с моря большой па­роход.

– С полным грузом идет! – заметил Николай Ива­нович торжествующе. – Действует наш советский флот! Добро!

На углу мы распрощались с механиком и отправились в Соломбалу. Вдруг Костя хлопнул себя по лбу и сказал весело:

– «Меркурий» отойдет от Левого берега в восемь часов. Вот здорово! Мы еще проводим и увидим Илько!

– Опять в город поедем?

– Зачем в город! Я кое-что поинтереснее придумал. Когда Костя рассказал, что он придумал, я с востор­гом одобрил его план.

Вечером мы пошли к Грише Осокину, но и на этот раз дома его не застали.

– Опять, наверно, уехал рыбу ловить, – сказала Гришина мать. – Вот вернется, я ему задам баню!

Мы позвали с собой Аркашку Кузнецова и его ма­ленького братишку Борю.

Спустя полчаса из речки Соломбалки на Северную Двину выплыла наша старая шлюпка «Молния». Нам пришлось грести изо всех сил, потому что «Меркурий» уже был близко, а наша «Молния» двигалась со ско­ростью черепахи. Однако мы успели вовремя.

Когда мы подплыли к идущему «Меркурию» на са­мое короткое расстояние, Костя скомандовал:

– Суши весла! В стойку!

Мы подняли весла «в стойку». Это был торжествен­ный морской салют.

– Ура-а! – закричали мы в один голос.

Капитан заметил наше приветствие и ответил про­должительным гудком. Мы были горды! Старый, опыт­ный капитан большого морского парохода, словно рав­ным, отвечал мальчишкам, плывущим на дряхлой шлюп­ке. Я изо всех сил старался разглядеть на палубе Иль­ко, но не видел его.

Неожиданно на «Меркурии» возникла легкая сума­тоха. Послышался звон телеграфа, и судно замедлило ход.

Мы никак не могли сообразить, что произошло на пароходе. Прошло минут пять. «Меркурий», машина которого не работала, остановился. Наконец с мостика крикнули:

– На шлюпке! Подойдите к борту!

«Молния» подошла к борту «Меркурия» вплотную. Сверху опустили штормтрап.

И тут все мы ахнули от удивления. Два матроса очень бережно подняли над бортом и поставили на привальный брус мальчишку. Мы сразу же узнали его, да­же не глядя на лицо. Это был Гриша Осокин.

– Ну, слезай! – крикнул матрос. – Да осторож­нее, не оборвись. Вот батька теперь даст тебе перцу!

– На шлюпке! – насмешливо сказал штурман, пе­регнувшись через борт. – Знаете такого мореплава­теля?

– Знаем, – ответил Костя смущенно.

– Скажите-ка его родителям, чтобы угостили бере­зовой кашей этого Христофора Колумба. Вперед наука будет!