Морская пена - [2]

Свет вдруг вспыхнул ослепительно, и его будто выбросило в этот свет, выбросило и отпустило. Глаза привыкли, и он увидел себя, стоящим посреди яркого, все заполняющего света, плотного и легкого, теперь не слепящего, по нему можно было перемещаться, перемещаться в нем, опереться на него, свет был повсюду, со всех сторон, и невидно было никаких признаков того мира, из которого его сюда вытолкнуло. Оглядевшись, попривыкнув, Виктор различил вдалеке будто некое марево, будто свет там был немного гуще, будто переливался перламутровыми муарами, растекался почти незримыми миражами. Виктор пошел туда, к чему–либо, более ничего вокруг не было, в этом безбрежном ярком свете. Подойдя ближе, он начал более отчетливо различать смутные очертания этого перламутрово–призрачного нечто, ему так показалось, показалось что нечто было безмерно–огромным, рождающимся из света, и рождающим этот свет, струящимся световыми потоками, исторгающее их, и живущее ими… Не понятно как Виктор понимал все это, откуда ему приходили в голову эти мысли, каким образом. Здесь все было так, все было наполнено смыслом, все и было самим этим смыслом, все было будто самой сутью, сутью всего и вся, единственное чего здесь не было — это сомнения.

Не сомневаясь, что поступает верно, он остановился, будто у некой, незримой грани, когда до бликующего, переливчатого нечто было еще безмерно далеко, но когда оно уже заполнило собой все обозримое пространство впереди. Виктор встал перед этим нечто и вдруг понял, что оно такое! Восторг, не острый, не яркий, но все сокрушающий внутри, заполняющий собой все закоулки души, вытесняющий оттуда все, что бы там ни было, разлился могучим потоком, подступил к горлу и Виктор выдохнул его, этот распирающий поток восторга:

— Господи!

Ему показалось, что Нечто слегка дрогнуло, всколыхнулось, и обратило на него внимание…

— Я слушаю… — сказало Нечто, не голосом, не как–либо вообще, а будто содроганием смысла где то внутри у Виктора.

— Я не знаю что сказать, Господи… — растерялся Виктор.

Нечто содрогнулось, будто успокаивая, утешая его, придавая ему уверенности и силы.

— Я не знаю, как я попал сюда, Господи… я бродил там, где все темно, и вдруг…

— Ты нашел путь, — ответило Нечто.

— Да, я искал что–то…не помню…не знаю что…

— Чего ты хочешь?

— Я не знаю…. Это не важно!

— А что важно?

— Важно то — чего хочешь Ты! Я так чувствую, Господи…

— Нужно чтобы ты вернулся назад, в свой мир, в свою жизнь, тебе рано еще умирать.

— В жизнь? Но я не хочу туда, Господи! Мне здесь хорошо, рядом с тобой! А там плохо, там нет у меня ничего, ни какой радости… Мне не счастливая, не добрая жизнь выпала…

— Ничего?

— Ничего! А…, да! — Виктор вдруг вспомнил. — Есть одно, есть! Жена моя, Марина! Это единственное светлое, что у меня есть там…

Он вдруг ясно вспомнил ее− свою жену, Марину, вспомнил и что ее имя значит — морская пена, и что пахнет от нее также, как и от теплого моря, прибоем, легкой пеной… Он вдруг ясно понял чего его тревожило, чего он искал — ее!

— Возвращайся!

— Как скажешь, Господи, — вздохнул Виктор. Чувства его раздвоились, но большая половина не хотела возвращаться, а в купе, он, наверное, хотел бы остаться здесь, но со своей женой, если такое возможно…

— Неужели так мало у тебя там счастья?

— Мало, Господи! — вздохнул Виктор. — Тот мир мне чужой, мне очень больно, неуютно там…

— Почему?

— Потому что я понимаю это… другим легче, они не понимают…

— Чего ты хочешь?

— Я?

— Любое желание…. Чтоб было легче тебе там, немного.

Он думал недолго…

— А можно мне не для себя пожелать, Господи?

— Как хочешь…

— Тогда пусть исполнится какое–нибудь желание моей жены, Марины!

— Какое? У нее много желаний…

— Самое− самое сокровенное! Самая желанная мечта!

— Ты действительно этого хочешь?

— Да!

— Возвращайся…

Свет вспыхнул ярко, погас, его вновь будто подхватило что–то, понесло извилистыми, сумрачными коридорами…

Виктор открыл глаза, что–то тренькало назойливо справа, какие–то провода тянулись к нему от груды аппаратуры, к рукам были подсоединены две капельницы, тело ныло, будто отмороженное и отшибленное одновременно, рот пересох…

— Пришел в себя! — радостно сказал моложавый мужчина в белом халате, в колпаке, светя ему в глаза маленьким фонариком, оглядывая делово, внимательно.

— Что со мной? — промямлил Виктор. — Где я?

— Все нормально теперь с Вами! Вы в больнице! — довольно, радостно хмыкнул мужчина и уставился на Виктора, будто на явленное чудушко.

— А было что? — прохрипел Виктор, голос не слушался его, слюны не было чтобы смочить иссохший рот, иссохшее горло.

— Авария была, потом кома, — пояснил мужчина.

— Долго?

— Кома? Почти год! Но, все, все! Вам пока вредно разговаривать!

— Еще! — прохрипел Виктор. — Жена?

— Ходит, ходит, Ваша жена! Не оставляет Вас! Все с ней нормально, завтра ее увидите!

Марина радостно ему улыбалась, будто лучилась вся изнутри каким–то теплым, спокойным счастьем…

Он смотрел на нее, и ему казалось, что только вчера он видел ее, будто не было ничего, будто он лег спать, проснулся и теперь вновь ее видит. Но, он не мог припомнить, чтоб она была так вот счастлива когда–либо ранее, не мог припомнить, чтоб она так выглядела…