Морская Дама - [13]

— Они напечатают в газетах наши фотографии, — сказала старшая мисс Бантинг.

— Только не мою, — заявила ее сестра. — Ужасная фотография. Сейчас же пойду и сфотографируюсь заново.

— Они потребуют, чтобы отец дал им интервью!

— Нет, нет! — воскликнул в испуге мистер Бантинг. — Пусть твоя мать…

— Как скажешь, дорогой мой, — отозвалась миссис Бантинг.

— Но ведь это отец… — начал Фред.

— Нет, я не смогу! — сказал мистер Бантинг.

— Ну, кому-то все равно придется с ними говорить, — сказала миссис Бантинг. — Вы же знаете, они…

— Но это совсем не то, чего я хотела! — жалобно воскликнула Морская Дама, держа в руке «Дейли ганфайр». — Нельзя ли это остановить?

— Не знаете вы наших журналистов, — сказал Фред.

Положение было спасено благодаря такту моего троюродного брата Мелвила. В свое время он немного баловался журналистикой и общался с литераторами вроде меня, а литераторы вроде меня нередко очень свободно и откровенно высказываются о нравах прессы. Появившись у Бантингов, он сразу же понял, какой панический страх охватил их при мысли об огласке, услышал их возмущенные протесты, полные чуть ли не упоительного ужаса, поймал взгляд Морской Дамы — и не медля взялся за дело.

— Сейчас не время проявлять чрезмерную щепетильность, миссис Бантинг, — сказал он. — Но я думаю, мы еще сможем спасти положение. Вы слишком рано отчаялись. Этому сразу же нужно положить конец, вот и все. Позвольте мне поговорить с этими репортерами и написать в лондонские газеты. Думаю, я смогу сделать так, чтобы они успокоились.

— Да? — спросил Фред.

— Поверьте, я смогу сделать так, чтобы этому был положен конец.

— Как, совсем?

— Совсем.

— А каким образом? — спросили в один голос Фред и миссис Бантинг. — Уж не собираетесь ли вы их подкупить?

— Подкупить? — воскликнул мистер Бантинг. — Мы не во Франции. Британскую газету подкупить нельзя!

(При этих словах все собравшиеся Бантинги издали нечто вроде тихого «ура».)

— Предоставьте это мне, — сказал Мелвил, чувствуя себя в своей стихии. И они так и сделали, от всей души, но без особой уверенности пожелав ему успеха.

Он справился со своей задачей великолепно.

— Что там за история с какой-то русалкой? — строго спросил он двоих местных журналистов, когда те вернулись. Вернулись они, для храбрости, вместе, поскольку были журналистами, так сказать, по необходимости, а в остальное время работали наборщиками и большого опыта в столь серьезной журналистике не имели. — Что там за история с русалкой? — повторил мой троюродный брат, пока они робко прятались друг за друга. — Мне кажется, вас кто-то ввел в заблуждение, — сказал мой троюродный брат Мелвил. — Только подумайте — русалка!

— Мы тоже так подумали, — сказал один из журналистов по необходимости — тот, что помоложе. — Мы, знаете ли, поняли, что это какой-то розыгрыш… Только «Нью пейпер» вынесла это на первую страницу…

— Я поражен, что даже Бангхерст… — сказал мой троюродный брат Мелвил.

— И в «Дейли ганфайр» про это тоже есть, — сказал другой журналист по необходимости — тот, что постарше.

— Какое имеет значение, что печатают в этих дешевых бульварных листках? — воскликнул мой троюродный брат звенящим от презрения голосом. — Вы же не собираетесь черпать местные, фолкстонские новости из каких-то лондонских газетенок?

— Но откуда взялась эта история? — начал тот, что постарше.

— Это не мое дело.

Тут того, что помоложе, осенило. Он достал из верхнего кармана блокнот.

— Может быть, сэр, вы окажете нам любезность и подскажете, что мы могли бы написать…

Мой троюродный брат Мелвил так и сделал.

II

На следующий вечер подающий надежды молодой журналист, который первым пронюхал про это дело и которого ни на мгновение не следует путать с двумя журналистами по необходимости, о ком шла речь выше, — явился к Бангхерсту в состоянии необычного возбуждения.

— Я все раскопал и видел ее, — сказал он, задыхаясь от волнения. — Я ждал на улице и видел, как ее сажали в экипаж. Я говорил с одной из горничных — я заметил телефонный провод и проник в дом под видом телефонного мастера для проверки их телефона, — и это факт! Несомненный факт… Она русалка с хвостом — с настоящим хвостом, какой бывает у русалок. Я вернулся сюда…

Он помахал какими-то исписанными листками.

— О чем вы говорите? — спросил Бангхерст через стол, заваленный бумагами, глядя на листки с опаской и враждебностью.

— О русалке. Там в самом деле русалка — в Фолкстоне.

Бангхерст отвернулся и принялся бесцельно перебирать карандаши и перья на своем письменном приборе.

— Ну и что, если так? — спросил он после паузы.

— Но это доказано. Та заметка, которую вы напечатали…

— Та заметка, которую я напечатал, была ошибкой, молодой человек, если что-то в этом роде действительно произошло. — Бангхерст по-прежнему сидел, упрямо повернувшись к нему спиной.

— Как это?

— Мы здесь русалками не занимаемся.

— Но вы же не собираетесь бросить это дело?

— Собираюсь.

— Да ведь она там есть!

— Ну и пусть. — Он повернулся к подающему надежды журналисту; его монументальное лицо было монументальнее обычного, а голос стал звучным и торжественным. — Неужели вы думаете, что мы намерены заставить нашу публику поверить во что-то только потому, что это правда? Она прекрасно знает, во что она желает верить, а во что не желает, и ни в каких русалок она верить не желает — можете в этом не сомневаться. Мне все равно, пусть даже весь тот чертов пляж будет усеян русалками. Весь тот чертов пляж! Мы должны заботиться о своей репутации, ясно?… Имейте в виду, что ваши успехи в обучении журналистике меня разочаровывают. Это вы принесли ту чепуху о химическом открытии…