Морпехи - [71]

Выяснив в штаб-квартире роты, что у капитана нет для меня дальнейших инструкций — только устроиться здесь на ночь и быть готовыми утром выдвинуться дальше, — я вернулся к своему взводу. Мои морские пехотинцы уже организовали окопы.

И конечно же рассказывали друг другу истории. Каждое сражение потом еще столько раз перемалывается… А если бы мы сделали так… А если бы поехали туда… Иногда это обсуждение происходит спокойно, иногда шумно, иногда со смехом, иногда со слезами. Это очень важно — рассказывать и пересказывать обо всем произошедшем. У взводов коллективная память. Они учатся и меняются. Учатся, в большинстве своем, не во время боя, а после него.

Но кое-что в пересказах меня и нервировало. Доверие в моем понимании — это опора нашего душевного равновесия. Однажды в колледже я отправился на катание на лыжах по ровной местности. В метель. В лесу, под деревьями, все было ничего. Но когда я пересекал открытую поляну, снежный покров на земле переходил в снег, падающий с неба. Не было горизонта, не было восприятия глубины, и я терял пространственную ориентировку. Ветви, торчащие из снега рядом с ногами, выглядели точно так же, как другие лыжники, находящиеся в сотнях ярдов от меня. Кружилась голова, пришлось сесть.

* * *

Бой — это одна из форм потери пространственной ориентировки, но никто не готовил меня к тому, что я буду подвергать сомнению свои собственные ощущения.

Удача на поле боя базировалась на своевременной инициативе, лежащей в основе всего фундамента работы пехотинцев. Репутация морской пехоты была основана на творческих способностях и индивидуальной импровизации, но горе молодому лейтенанту, который забудет о фундаменте. Если фундамент есть, то остальное приложится.

Штайнторф показал мне длинную рваную дыру в материи рюкзака фирмы «North Face», дырку сделала пуля от АК-47, а рюкзак находился в дюйме от его тела.

Прострелили и «Хаммер» Кольберта. Мы обнаружили в нем двадцать два пулевых отверстия, включая шесть в двери рядом с местом Эвана Райта. Когда я подошел, он смотрел на них с благоговейным страхом.

— Как ты, Эван? — Я был наполовину уверен, он ответит, что уже обладает достаточным количеством информации для написания рассказа и захочет улететь на первом же вертолете.

— Впечатлен, — ответил он. — Впечатлен как никогда в своей жизни.

Эспера обнял его за плечи:

— Но он остается с нами. Он у нас крепкий перец.

Опустилась ночь, поднялся ветер. Звук грома смешивался с громыханием взрывов вдалеке, а молния в небе чередовалась со вспышками артиллерийских снарядов. Мы с Уинном прятались в кабине, слушали новости по радио и уплетали наш первый за день паек. Я понял, что был голоден как волк.

— О чем ты думаешь? — спросил я Уинна.

— После Насирии и того городка, где нас обстреляли, для меня стала ясна иракская стратегия. Они не будут трогать нас на открытом пространстве, потому что здесь мы вытряхнем из них все дерьмо. Они дождутся, когда мы войдем в черту города, и будут брать нас измором. Если мы начнем стрелять в ответ и раним мирных граждан, они расскажут об этом всему миру, и мы будем выглядеть как последние головорезы.

Я посмотрел на карту, ведя пальцем по «Автостраде-7» от Насирии до Эль-Гаррафа. Потом пошел дальше, на север, по предполагаемому маршруту. Ан-Наср, Аш-Шатра, Ар-Рифа, Квалат-Суккар, Эль-Хай, Эль-Кут — цепь городов, простирающихся до реки Тигр. На севере от Тигра находится Багдад, самый большой город.

— Ну, если так, то нам придется нелегко, — заметил я.

Перед рассветом, когда я лежал в своем окопе, пошел дождь.

26

УТРОМ 26 МАРТА погода прояснилась, казалось, дождь осадил всю пыль, скопившуюся в воздухе.

Когда ты спишь в походных условиях, в полном снаряжении и в ботинках, все, что нужно сделать после того как проснулся, — это встать.

Ни побриться, ни принять душ, ни погладить вещи. Нет сушки для рук, завтрака, газеты или е-мэйла. Просто встал и пошел.

По рации меня вызвали в штаб-квартиру роты, где разрабатывался наш маршрут. Капитан огласил план на день: через тридцать минут быть на автостраде и атаковать в северном направлении. Больше никто из американцев не прошел севернее Эль-Гаррафа, кроме нас, и мы будем передвигаться вверх по автостраде вместе с ПБГ.

И да, чуть не забыл: атаковать и высматривать засады с реактивными гранатами и взрывными устройствами, заложенными в автомобиль.

Уинн и командиры групп ждали меня, собравшись у капота «Хаммера». Я схватил свою карту и присоединился к ним.

— Любимая всеми акция: сближение с противником, — проронил я. — Мы едем на север по «Автостраде-7», и мы прикреплены к ПБГ-1. — Командиры групп сделали пометки на своих картах. — Мы будем двигаться вперед и разведывать местность. Все наши войска на дорогах, вас должно волновать все, что находится по флангам, вероятно, там будет враг. Будет поддержка с воздуха. Вертолеты «Кобра». Вопросы есть?

— Сэр, как вы думаете, грудастые телки в чем будут выглядеть лучше — в белых футболках или в оранжевых?

Я усмехнулся, остальные дружно заржали. Да, эти парни правильно выбрали род деятельности.

Как большинство плохих дней, этот день начинался хорошо. Машины загудели.