Морок - [37]

Баулы и узлы, Вадим перебирал резво, разделяя вещички по категориям. Из негодного к употреблению, нашёлся старый фонарь, у которого была сломана кнопка переключателя, да и лампочка отсутствовала. Остальное, всё имело товарный вид, было добротно и цельно. Из предметов рыбалки было найдено несколько мотков лески, разной толщины, удочные наборы советской эпохи, так и не початые. Два спиннинга стояли в углу отдельной темой. Разнообразные косынки шли как альтернативный вариант. Лодка свёрнутая, надувная, насос к ней. Отличнейшие сапоги болотники. Не такие как сейчас, а толстенные, надёжные, толщу которых, не прорежет и стекляшный осколок. Из ружей, что висели под куртками, Вадим знал и помнил одно. Одноствольное ружьё МЦ21-12, 12-миллиметрового калибра, добрый и надёжный самозарядник. К боезарядам, кроме заряжаемых пуль, шли как вариант картечь и дробь. Откинув вниз ствол, Вадим с удовлетворением обнаружил наличие оружейной смазки. Дед мог, порой, забыть очки дома, или свет, включенным в ванной, но никогда не забывал смазывать ружья. Первые и робкие уроки стрельбы по обмотанным колышкам, Вадим начинал именно с этого ружья, и с этого ружья была подстрелена лисица, в девятилетнем возрасте. Его первая охотничья удача. Ружьё второе было постарее, но ухожено с не меньшей теплотой, чем первая. Давать ржаветь ружьям, было не в чести у Глеба Анатольевича. Крупнокалиберный вариант второго ружья, был образцом Ижевского производителя. ИЖ-54 — первая знаменитая модель бескурковой двустволки. Имело убойную силу, с расчётом на крупного матёрого зверя. Учитывая пристрастие российских охотников к крупному калибру и его универсальность, оружейники наладили выпуск ружья ИЖ-54 12-тым калибром. Патронов к нему Вадим не нашёл, но не расстроился, так как в следующем подпунктом его планов было посещение магазина «Охотничьи просторы», где он и собирался подкупить недостающие компоненты. Соответствующий документ на право ношения и применения огнестрельного оружия, охотничьего образца, Зорин имел с совершеннолетнего возраста, и препятствий в осуществлении задуманного, он не видел.

Целый день Вадим посвятил сборам, и подготовке себя к выходу в лес. Вылазку он наметил сделать в следующие два выходных, не забираясь глубоко, а дабы попривыкнуть и вспомнить. Два года с лишним — всё-таки пробел, а значит, дедушкина карта и компас будут хорошими рулевыми, пока он не освежит в памяти старое, хоженое. До Танхоя, они с дедом когда-то добирались поездом, откуда уже после, выходили в тайгу. С появлением авто, задача упрощалась. Груженый рюкзак, ружьё легко размещались в багажнике «пятёрки». А сам автомобиль можно поставить на прикол во дворе у Галины Анатольевны, дедовской сестры в Танхое.

Значит, решено. Сутки дежурства тянулись невообразимо долго. На работе мысли были заняты одним: скорей бы отстоять смену, и домой, а там по плану как задумал. Вадим не замечал, как за его спиной перешёптывалась смена. Подчинённые, привыкшие при его появлении вздрагивать и вытягиваться, были несколько обескуражены его тихим поведением. Старшак был явно не похож на себя, а вернее стал точно таким, каким был раньше. Спокойным и сдержанным, без грома и молнии в глазах. Без выпендрежа и рвения в службе. Со всеми поздоровался, а с Лёхой даже позубоскалил, анекдот ему какой-то втюхал. Сейчас, сидит за мониторами, и с обходом не торопиться. Несмотря на перемену бугра, регулярный пост на каждом из подконтрольных участков, нёс службу качественно. И, наверное, больше по привычке, чем на всякий случай. Привычку работать справно, Вадим воспитал надолго.

Домой Зорин возвращался с упоением и предвкушением нацеленной акции. Желание забуриться в тайгу, усилилось в три крата. Всё было готово. Оставалось только выспаться с ночи, и можно трогаться в дорогу. На сон он выделил себе пять часов, завёл будильник и безмятежно уснул на сложенном диване, не раздеваясь, в спартанском прайс-режиме.

А ещё через несколько часов, он был уже в дороге, с упакованным под тайгу багажником. Ехать уже оставалось немного, каких-то сорок минут. Настроение было, выше крыши. Душа пела и ликовала, словно в ожидании встречи с чем-то родным, знакомым и незаслуженно забытым. Думалось только об этом, и виделась та заимка, где они в последний раз с дедом провели ночевую. Старое доброе время. Пора его возродить.

Вадим въехал в посёлок, отмечая про себя, насколько круто изменился Танхой за последние десять лет. Если раньше, помнится, асфальтом худо-бедно была вымощена главная центральная улица, а остальные с боку-припёку лежали глухим деревенским бездорожьем, то сейчас, каждая из улиц могла похвастаться ровно-гладким асфальтовым покрытием. Плюс ко всему, каждая из улиц имела частый ряд осветительных фонарей.

Всюду и везде были понатыканы частные, распиаренные рекламой, магазины, а муравейник старых казарменных построек и неказистых изб, широко разбавился застройками частных теремов и коттеджей. Эпоха новорусских буржуинов отпечатала след во всех уголках и отдалённых окраинах страны. Частный капитал, независимо от его происхождения, имел на сегодня высокий рейтинг в таёжных поселениях и поглуше, нежели чем Танхой.