Морковку нож не берет - [69]

Она. Чем-нибудь попрозрачнее... Чтобы темно не было.

Он. Стаканом как раз... Вот так... И Антонину Степановну... тоже стаканом...

Она. Осторожно, не придави.

Он. А вон я... с рожками!..

Она. Урод какой...

Он. А меня — рюмочкой...

Она. Несчастье мое...

Он. Вот так... Ничего, ничего...

Она. Остальных — с глаз долой!

Он. Кыш!.. Кыш!.. Кыш!..

* * *

Шестая. ...Днем. Еще пяти не было... Теперь я понимаю, он меня отслеживал, ждал... Я вошла в парадную, он сразу набросился, нож к горлу... в угол прижал, вас технология интересует?.. Да, у нас темный закуток сразу налево, грязный, вонючий, я даже испугаться не успела... «Пикнешь, убью!..» А я: «Спокойно, спокойно!..» Низенький, на полголовы меня ниже, руки крепкие, а у меня: «Спокойно, спокойно!..» И потом, больно когда стало, только одно: скорее бы... И он еще меня боялся, понимание этого было совершенно отчетливое, что боялся, боится... не то, что закричу там, а просто боится — вообще боится меня, трус.

А насчет того, что «расслабься и получи удовольствие», это я не знаю, кто придумал, это полная чушь. И на счет «расслабься», и на счет «удовольствия»... Посмотрела бы я на этих расслабленных...

Он кончил и убежал. Сумочка так и осталась на плече висеть, кожаная, итальянская — с деньгами, с ключами, с паспортом, не тронул... Я поднялась на третий этаж, открыла дверь ключом, вошла в прихожую. Тут у меня в голове и образовалось это слово: что со мной сделали. Я села на пол и зарыдала. Такая истерика была, никогда такой не было. И в ванной все плакала, под душем, и потом зачем-то занавески сняла, не знаю зачем, и все плакала, плакала.

Муж пришел, подвыпивший, я уже успокоилась, у мужа, у начальницы мужа день рождения был на работе, он уставился в телевизор, я ему цветной капусты пожарила. Сказала, что плохо чувствую себя, наверное, заболела, не могу, спать легла, а он смотрел детектив... или триллер. Мужу нельзя говорить, твердо решила. Нельзя.

Утром к врачу пошла, в платную, анализы сдавала, и еще через неделю сдавала, через две, и на СПИД тоже, в анонимном, там за сутки определяют, хотя он и не сразу проявляется, надо чтобы время прошло, но ничего, обошлось.

А на работу пришла, у нас бабский коллектив: «Девочки, — говорю, — меня изнасиловали». Уже смеюсь. Они: ах, ох! Нас четверо, меня первую.

А муж так и не узнал ничего. Зачем? У него свои проблемы.

Седьмой. Ну да, было дело. Что тут рассказывать, история давняя, лет восемь назад со мной произошла, то есть не со мной, я неправильно выразился... с нами... с моей тогдашней женой — ее изнасиловал проводник в поезде. А меня не было. Я в Питере был. Она в Казахстан ездила, к матери, без меня. Помните, время было какое? Бардак. Хуже, чем сейчас, бардак. Все равно б не нашли. И никто б даже искать не стал, а потом еще доказательства надо и все такое...

Я к ней бережно относился, с пониманием. Я ведь понимаю: это как, что ли, кирпич с крыши или молния, что ли, если образно... случай... Ну хорошо еще так... было одно осложнение, поправимое, и все, а могло бы и хуже быть. Радуйся, что жива осталась, по большому-то счету. Я ее ни в чем не укорял, ни разу. Во всяком случае, вслух.

Во-первых, ездить не надо одной, тем более куда сама не знаешь... И с кем не знаешь, тем более. Мне эта поездка с самого начала не нравилась, я говорил, будь осторожней... А во-вторых...

Вот молния та же... Не стой под деревом, сами знаете... Есть правила. Не провоцируй. Я вообще не понимаю, как это физически можно — взять и изнасиловать? Ну показывали миллион раз в кино, пишут в газетах, а по жизни — вот я, нормальный мужчина — как это, как? По-моему, если женщина сама не хочет, ее никто не изнасилует. Мое личное мнение.

Я, конечно, ей ничего такого не говорил... не помню, чтобы говорил что-нибудь. Но что-то у нас изменилось, не так стало. Перестало получаться как-то, холодно как-то стало, не так. Однажды мне сказала, совсем по другому случаю: «Кешенька, а ты ведь брезгливым стал», я запомнил. Я ведь не был брезгливым, я никогда не был брезгливым.

Мне тут один мысль подал, что нас всех в этой стране изнасиловали. И что весь мир к нам так и относится, как к изнасилованным. Не слышали такого?

И еще я читал, что жертву часто влечет к насильнику, даже фильм есть про это, «Ночной портье». Может, я к тебе с любовью, с лаской, а тебе, может, совсем другое надо, нет?

Она сама от меня отстранилась. Будто это не она, а я изнасилован. Будто я виноват в чем-то. А в чем?

Гадкое чувство. Не передать. Я действительно ощущал себя изнасилованным — через нее.

Между нами все так и сошло на нет, разошлись потихонечку... Я вздохнул с облегчением, она другого нашла. У нее дочь теперь. У меня все вполне, не жалуюсь, жизнь идет, есть время еще. Хочется настоящего — настоящей любви, чистоты отношений...

* * *

Журавлев. Доктор, меня, кажется, сглазили. В половом отношении. Или, не знаю, как правильно... околдовали...

Врач. Вы так думаете?

Журавлев. Не то что думаю — убежден!

Врач. Я хирург, но вас понимаю. Нервно-психический фон в структуре половых расстройств занимает далеко не последнее место. Порой достаточно одной только мысли, я уже не говорю об убеждениях... и — патология налицо! Заметьте, при полном отсутствии органических поражений!.. Однако, судя по вашему внешнему виду, вы должны обладать высокой половой конституцией. Прежде всего, я имею в виду отношение тотального роста тела к длине ног. Готов держать пари, у вас больше двух!