Морковку нож не берет - [48]
Игорь Сергеевич. То есть что?
Дед. То есть что?
Игорь Сергеевич. Что находит?
Дед. Контейнер. Опечатанный. С грифом. А его и в природе быть не должно.
Антонина. Почему?
Дед. Я же акт подписал. Мы ж списали изделие. Ну, тут дело серьезное... Первый отдел... Дом большой, понимаешь ли... Комиссия собралась, открыли. Ёшкин корень! Лежит!
Игорь Сергеевич. Изделие?
Дед. Поросеночек. Наш. Лежит, поросенок. Что ты делать будешь... Как хочешь, так и выкручивайся... Да-а-а... Это... Уф-ф-ф. А ты говоришь.
Тамара. Филипп Семенович, можно вопрос?
Дед. Задавайте.
Тамара. Вам с красной ртутью приходилось работать?
Дед. Я вам так на это отвечу. Сейчас можно обо всем разговаривать, но о чем-то все же нельзя. Я и сам не знаю сейчас, о чем можно, а о чем нельзя разговаривать.
Антонина. А как же конверсия? Вы в конверсии не участвовали?
Дед. Забудьте все, что я вам рассказал.
Тамара. И все же, Филипп Семеныч, вы со своим огородом... в нашем вагоне... прицепном... как бы ответ на этот вопрос... о конверсии... У вас вкусные огурцы были. Спасибо.
Дед. Это упрощение. Там все сложнее.
Игорь Сергеевич. Я тоже хочу сказать. Я не хотел говорить, но скажу. Я внимательно слушал, Тамара, и вот что подумал. Я, Тамара, вот что подумал. Выходите за меня замуж.
Дед. Правильно.
Антонина. Ах? (Едва ли не обморок.)
Тамара. Тоня, Тоня... что с вами... вам плохо?
Игорь Сергеевич(испуганно). Антонина Павловна... Это я Тамаре сказал... чтобы она выходила...
Антонина. Извините, извините меня... Так неожиданно.
Игорь Сергеевич. Это я Тамаре сказал...
Антонина. Так неожиданно... Мне никто никогда не делал предложения...
Дед. Он Тамаре сказал, я слышал, Тамаре.
Антонина. Да конечно, Тамаре... Я сразу поняла — Тамаре... Но это так неожиданно. Мне ведь не делали предложения. Никогда.
Тамара. Потому что от скуки... уверяю вас, он от скуки... делает. Как вам не стыдно, Игорь Сергеевич?
Антонина. Мне и от скуки никто никогда не делал.
Игорь Сергеевич. Почему же от скуки? Почему от скуки?
Тамара. По кочану. (Разволновавшись.) Потому что вы меня не знаете совершенно. А я — вас. Вы вот, сами рассказывали, что книги воруете... Как же я могу за такого?
Игорь Сергеевич. Да ведь я же с работы их воровал, из типографии. А не из библиотеки. Я работал в Ивана Федорова...
Тамара. Ничего не знаю. Филипп Семеныч, когда же нас прицепят, наконец? Вы хоть ответьте.
Дед. Мне завтра на примерку... У меня примерка зубов последняя.
Антонина. Это так славно, когда делают предложение. Тамара, я завидую вам.
Дед. Надо лезть в окно.
Игорь Сергеевич. Зачем?
Дед. Идти на станцию надо. К начальнику станции. Нас закрыл проводник.
Тамара. Да, да! Проводник! Он еще пожалеет!.. Чего он боится? Что мы подушки его украдем?
Игорь Сергеевич. Не ворую я ничего! Не ворую! Я только книги из Ивана Федорова...
Тамара. Вот и прекрасно. Я самая худенькая. Я и полезу.
Игорь Сергеевич. Подожди, не спеши, успокойся, Тамара.
Дед. Она за всех, за нас похлопочет.
Антонина(задумчиво). Мне же мой предложения так и не сделал. Уж я ему сама потом говорю, выходи за меня замуж... то есть женись... Он и женился.
Тамара. Надо ехать, а не сидеть. Надо ехать, а не сидеть.
Игорь Сергеевич. Пора. Пора. Пора.
ЧЕТВЕРТОЕ
Пока без Тамары. Потом с ней. Кажется, все поменялись местами.
Дед. В общем, оно, конечно, ни в какие ворота... В общем, да... собственно... Но я вам на это все-таки так скажу... Лучше все-таки так, чтобы был вагон, пускай и отцепленный, чем так, чтобы не был, да хоть и прицепленный...
Игорь Сергеевич. Извините, Филипп Семеныч, вы слишком умно выражаетесь. Не понять.
Дед. Это, понимаешь ли, диалектика, можно сказать. Купишь билет в семнадцатый общий, придешь на платформу, а его и в помине нет. Восемнадцатый есть, шестнадцатый есть, а семнадцатого нет. И никто не знает, где он, семнадцатый — ни проводники, ни бригадир поезда... А другой раз дадут вагон, да не тот... от другого состава... по ошибке прицепят. У него и размеры не те, низенький какой-то, плюгавенький... А номер тот — семнадцатый. И не пускают. Потому что в чужом нельзя. Его надо возвратить в другой город порожним. А то их оштрафуют за это. За то, что в нем пассажиры поедут, в чужом... за эксплуатацию. Так и тянут пустой, представляете?
Антонина. Да. С прицепными вагонами всяко случается.
Дед. Помню, в восемьдесят шестом, уже Горбачев правил, дали нам в нулевой вагон билеты. Тогда Первое мая надвигалось, билетов не было, и мы бучу возле кассы устроили. Вот нам и дали в нулевой. Думали, что в дополнительный... Поезд пришел... Первый, второй, третий... где нулевой вагон? Нет нулевого, проводники смеются. У вас же написано: нулевой! А знаете, что такое нуль? Нуль — это нуль.
Игорь Сергеевич. Я в детстве миллиарда боялся. У отца книга была с динозаврами... Вот я и думал, что он динозавр, что ли... бронтозавр... Миллиард. Животное доисторическое.
Антонина. А ваш отец тоже книгами увлекался?
Игорь Сергеевич. Да. Это у нас семейное. Я... я же... Я вам не хотел говорить этого. Но скажу. Я ведь, можно сказать, писатель. Помните... вы о писателях говорили. Что их нет больше. Есть. Есть, Тонечка, есть.
Антонина
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проза Сергея Носова – это всегда игра. Хулиганство трех молодых бездельников превращается в акт современного искусства, а прочтение за трое суток полного собрания сочинений Достоевского – в начало новой жизни героя. Но главным действующим лицом у блестящего стилиста Носова всегда остаются русский язык и Петербург.В книгу вошли романы «Член общества, или Голодное время» и «Грачи улетели».
Необычная книга о «тайной жизни» памятников, несомненно, спровоцирует петербургского читателя на дополнительные прогулки по городу, а не петербургского – на посещение Петербурга. Написана она другом и доброжелателем памятников писателем Сергеем Носовым. Сравнить ее можно разве что с увлекательными книгами о животных, в среде которых подолгу живет исследователь.4-е издание.
Новый роман известного петербургского прозаика Сергея Носова «Дайте мне обезьяну» — гротескная хроника провинциальной предвыборной кампании. В книгу также вошли пьесы для чтения «Джон Леннон, отец» и «Берендей», три новеллы.
Прозаика и драматурга Сергея Носова не интересуют звоны военной меди, переселения народов и пышущие жаром преисподни трещины, раскалывающие тектонические плиты истории. Носов — писатель тихий. Предметом его интереса были и остаются «мелкие формы жизни» — частный человек со всеми его несуразностями: пустыми обидами, забавными фобиями и чепуховыми предрассудками. Таков и роман «Фигурные скобки», повествующий об учредительном съезде иллюзионистов, именующих себя микромагами. Каскад блистательной нелепицы, пронзительная экзистенциальная грусть, столкновение пустейших амбиций и внезапная немота смерти — смешанные в идеальной пропорции, ингредиенты эти дают точнейший слепок действительности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.