Морковку нож не берет - [104]
Офицеров. Да!
Еще дольше.
Нина Львовна. Олег, вам чем-то не нравится Двоеглазов?
Офицеров. Омерзительный тип.
Роман Петрович. Что же в нем омерзительного такого?
Офицеров. Все.
Роман Петрович. Ну что он там — за столом чавкает? Угрожает кому-нибудь? Сплетничает?
Нина Львовна. Отстань от него. Он все уже сказал. И очень точно.
Офицеров. Я бы вызвал его на дуэль.
Роман Петрович. Это мальчишество.
Нина Львовна. За что, Олег?
Офицеров. Можно я не буду отвечать на ваш вопрос?
Нина Львовна. Да, да, конечно.
Помолчали.
Роман Петрович. Так он, поди, и пьет еще?
Офицеров. Рюмку за рюмкой.
Роман Петрович. А что же он пьет?
Офицеров. А все, там в меню все есть.
Роман Петрович. Невозможно поверить. Язва, печень... И все-таки верю.
Нина Львовна. Другого и быть не могло.
Роман Петрович. Он пьяный уже?
Офицеров. Ну ведь я же не пьяный... уже?
Нина Львовна. Олег, не пейте больше. Вы не один.
Офицеров. Я больше не буду, Нина Львовна. Я к Ляле пойду. Она ждет.
Роман Петрович. Иди, иди скорее. Пойдем, провожу... до лестницы.
Нина Львовна. Берегите себя, Олег.
Офицеров. До свидания, Нина Львовна.
Нина Львовна. До свидания, друг мой, иди.
Офицеров удаляется в сопровождении Романа Петровича. Нина Львовна пребывает в задумчивости.
3
Прошло сколько-то времени: не то десять минут, не то пятьдесят.
Темнота.
Голос Нины Львовны(строгий). Зачем ты выключил свет?
Голос Романа Петровича(отважный). Я на печку смотрю! Подожди, сейчас.
Голос Нины Львовны. Не валяй дурака! Включи немедленно!
Роман Петрович покорился. Светло. Нина Львовна сидит за столом. Перед ней — раскрытое меню.
Роман Петрович. Так, вспомнилось... (Пауза. Стоит возле печки.) Печка, печка. Печка, ты моя печка. Кафельная, нефункциональная... Вот, говорят, дымоход засорился. Теперь уже и не вычистишь. А я печку, Нина, когда мне двадцать лет было, тогда и топил последний раз. Стихи жег. Страниц пятьсот, и все о любви. Нет, рукописи горят, горят. Плохо, но горят. Сначала одна страница, потом другая, постранично горят... словно огонь читает. А с торца не горит, с торца рукопись только обугливается. (Ждет, что скажет Нина Львовна — напрасно.) Помнишь, ты мне рассказывала, как я корью в детстве болел? А на печке светофор отражался. Тогда светофор висел напротив окна... на той стороне улицы... и отражался пятнышком... вот здесь где-то, вот тут... (Показывает пальцем.) А я болел. Свет выключат, я лежу ночью, темно, и болею. Нина, расскажи, я ведь тебе рассказывал, помнишь? У тебя хорошо получается.
Нина Львовна молчит.
Здесь кровать стояла... А я на печку смотрю. Сначала зелененькое такое, потом желтенькое, потом красненькое... Слушай! Какие стихи, помнишь?.. Помнишь, я написал?.. Хорошие! Тебе понравились. Сама говорила. Э-э-э-э. (Напряжение памяти.)
(Читает извиняющимся тоном, без выражения.)
А мог стать поэтом. Почему не стал поэтом? (Пауза.) «Воспоминание» называется. Уже когда достиг высот профессионализма. Э-э-э-э. (Ждет подсказки.)
Нина Львовна(сквозь зубы). Вижу на печке...
Роман Петрович(преисполненный благодарности).
Да... светофор отражается... Это на печке кафельной... так светофор отражается... словно холодная капелька...
А дальше составные будут рифмы... очень мне нравится...
(«вроде как»!..)
Скажи, образность, Нинуль!
Скарлатина, значит, была, а не корь. Скарлатина. А ты печку срыть мечтаешь... (Трет кулаком глаз.) Теперь ничего не увидишь, светофор перевесили. (Косится на Нину Львовну, следит за реакцией.)
Нина Львовна(глядя в меню). Салат «Вечерний» из сельдерея и овощей... с ореховым соусом. (Молчание.) Салат «Северное сияние» из яблок, мандаринов и чернослива со взбитыми сливками... Со взбитыми сливками... (Пожимает плечами.) Опята в сметане... (Закрывает меню. И вновь открывает.) Форель фаршированная с зеленым маслом...
Роман Петрович. Зачем же масло зеленое? (Подошел, заглядывает в меню через плечо.) Нинуля, ку-ку!
Нина Львовна. Устрицы в корзиночках.
Роман Петрович. Зачем же в корзиночках?
Нина Львовна. Ты мне мешаешь. Фазан по-смирновски жареный...
Пауза.
Роман Петрович. ...с каштанами. Ты сердишься на меня?
Нина Львовна. Белуга... Я? Я не сержусь.
Роман Петрович. Фу, а это к чему?
Нина Львовна. Бедрышки...
Роман Петрович. Бедрышки лягушачьи с лимоном... Пижоны.
Нина Львовна глазам не верит.
А ведь правильнее было бы «лягушачьи окорочка», нет?
Нина Львовна. Нет. (Закрыла меню.)
Роман Петрович. Каждому гостю по бедрышку. Каждому гостю по окорочку. Да, ты права: по бедрышку лучше.
Пауза. Нина Львовна терпеливо ждет.
Этот вечер запомнится лягушачьими бедрышками. Все будут рассказывать: там были лягушачьи бедрышки!.. Какая экзотика!.. На то и рассчитано.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проза Сергея Носова – это всегда игра. Хулиганство трех молодых бездельников превращается в акт современного искусства, а прочтение за трое суток полного собрания сочинений Достоевского – в начало новой жизни героя. Но главным действующим лицом у блестящего стилиста Носова всегда остаются русский язык и Петербург.В книгу вошли романы «Член общества, или Голодное время» и «Грачи улетели».
Необычная книга о «тайной жизни» памятников, несомненно, спровоцирует петербургского читателя на дополнительные прогулки по городу, а не петербургского – на посещение Петербурга. Написана она другом и доброжелателем памятников писателем Сергеем Носовым. Сравнить ее можно разве что с увлекательными книгами о животных, в среде которых подолгу живет исследователь.4-е издание.
Новый роман известного петербургского прозаика Сергея Носова «Дайте мне обезьяну» — гротескная хроника провинциальной предвыборной кампании. В книгу также вошли пьесы для чтения «Джон Леннон, отец» и «Берендей», три новеллы.
Прозаика и драматурга Сергея Носова не интересуют звоны военной меди, переселения народов и пышущие жаром преисподни трещины, раскалывающие тектонические плиты истории. Носов — писатель тихий. Предметом его интереса были и остаются «мелкие формы жизни» — частный человек со всеми его несуразностями: пустыми обидами, забавными фобиями и чепуховыми предрассудками. Таков и роман «Фигурные скобки», повествующий об учредительном съезде иллюзионистов, именующих себя микромагами. Каскад блистательной нелепицы, пронзительная экзистенциальная грусть, столкновение пустейших амбиций и внезапная немота смерти — смешанные в идеальной пропорции, ингредиенты эти дают точнейший слепок действительности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.