Морф - [3]
– А может вы нашли способ, как запустить в нем био малой дозой?
Дело в том, что био нельзя было дать совсем чуть-чуть. Для того чтобы у полиморфа начались реакции, требовалась большая доза – порядка двух-трех литров, не меньше. А этого количества с лихвой хватило бы, чтобы превратить Бришека в смертельную боевую машину.
– Нет, такого способа пока что не существует, - отрицательно покачал головой доктор, спрятал мертвую крысу в лабораторный холодильник и сделал какие-то пометки в толстом журнале. Затем он достал из клетки следующую крысу и вынул из нагрудного кармана диктофон.
Раз Док достал диктофон значит, его бесполезно о чем-то спрашивать – не ответит. К этому привыкли уже все. К счастью у Дока есть заместитель. Это девушка лет тридцати, симпатичная, и очень головастая. Я направился к ней.
Ларисса читала очень толстую книгу. Это был ее источник вдохновения, знаний, и парень по совместительству. «Подкатывать» к Лариссе было бесполезно – солдатня никогда ее не интересовала. Здесь она была на работе у Дока. Тот питал к ней нежные отцовские чувства. Он восторгался ее сообразительности и умению вычленять суть из вороха данных. Временами Док даже включал ее в список соавторов очередного открытия, хотя Ларисса делала во время этой работы только разве что пару чашек кофе Доку. Ко мне она всегда испытывала дружескую симпатию потому, что в самом начале нашего знакомства я нашел две ошибки в уравнениях ее расчетов, которые валялись на столе и случайно попались мне на глаза, и в тот же день взломал на спор ее сейф с интеллектуальной системой защиты запоров. А головастых парней она всегда уважала. Тем более что я из Полиции, а у нас в специалистах посредственные личности долго не задерживаются.
В последнее время Ларисса была очень нервная. Она держала себя в руках, но была на грани. Едва я вошел и поздоровался, как она вдруг разревелась:
– Док умирает!
Я так и сел там же, где стоял!
– Что случилось? Почему?
Ларисса долго не могла придти в себя, но наконец, сообщила:
– У него рак мозга. Опухоль. Неоперабельная. Нашли только неделю назад. Он столько работает, думал, что это переутомление, ты же его знаешь. Врачи дают полгода. Вся надежда на этого полиморфа была, а он, мерзавец, умирает. Мы уже очень близки к разгадке ключевых процессов морфинга. Еще три-четыре месяца исследований и можно было бы спасти Дока.
Я попросил ее успокоиться и подождать меня пару минут, пока я побуду в коридоре. Там я вызвал своего начальника по связи.
– Людвиг на связи, слушаю тебя Константин.
Я обрисовал ситуацию, как мог и запросил разрешения подключить наш отдел для расчета вероятностей ситуаций. Однако начальник сразу мне отказал.
– Константин, у меня очень четкие распоряжения сверху. От самого правительства. Полиморф ни при каких обстоятельствах не должен сбежать. Смирись с тем, что мы бессильны помочь вашему талантливому врачу с очень перспективными научными работами и разработками. Наверняка есть еще способы, и я уверен, что идет поиск новых более эффективных. Био полиморфу передавать запрещено – это приказ. Конец связи.
Я покачал ставший бесполезным коммуникатор в руке и вернулся в кабинет Лариссы. Она уже успокоилась и запивала водой какие-то таблетки. Наверное, успокоительное. Тем лучше.
Ходить вокруг да около я не стал:
– Продлить жизнь полиморфа не разрешают. Я говорил с начальством.
– Я знаю, - устало кивнула Ларисса. – Я уже сама писала в министерство. Даже Доку отказали. Он и не настаивал. Удержать полиморфа просто не получится, бесполезно. Уходи. Я хочу побыть одна.
Пришлось уйти.
На следующий день я проговорил с Бришеком часа три не меньше. Он был немногословен. Говорил по фразе раз в десять минут. Затем я пришел в «караулку» поболтать с сослуживцами и просто развеяться среди салаг. Их непосредственность часто приводила меня в хорошее расположение духа. То историю интересную расскажут, то поделятся чем-то новым.
Однако сегодня меня ждало сильное разочарование. Я вошел в караулку в тот момент, когда один из салаг по прозвищу Леший показывал друзьям видеозапись, которую он сделал во время ночного дежурства. Этот кретин облил Бришека раствором сильной кислоты, чтобы непосредственно проверить способности полиморфа к регенерации.
Я едва только рассмотрел, как Бришек, скрываясь в клубах дыма, отчаянно машет толстыми руками, и сходу высказал Лешему все, что про него думал. Потеря доверия местных салаг меня не беспокоила. Подонки мне не компания. Леший по заслугам отправился в увлекательный наряд на плац – там как раз требовалось обновлять разрядившиеся мины на минном поле у стен периметра Темницы.
Потом я вернулся к Бришеку и извинился за ночное происшествие. Бришек ничего не сказал и стоял молча. Это не означало, что он действительно обиделся – он часто так себя вел, наверное, экономил силы. Но, даже зная, что он совсем не такой как мы, я не хотел понимать его поведение иначе. Когда я решил уйти, он вдруг сказал:
– Четыре сявы. И смертвие сразу.
Вот оказывается, как отразилась на Бришеке шутка с кислотой. Сейчас на счету каждый день его жизни. А ему достается даже от рядовой солдатни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все готово к бою: техника, люди… Командующий в последний раз осматривает место предстоящей битвы. Все так, как бывало много раз в истории человечества. Вот только кто его противник на этот раз?
Археолог Семён Карпов ищет сокровища атанов — древнего народа, обладавшего высокой культурой и исчезнувшего несколько тысячелетий тому назад. Путь к сокровищу тесно связан с нелогичной математикой атанов, в которой 2+2 в одном случае равняется четырём, в другом — семи, а в третьем — одному. Но только она может указать, где укрыто сокровище в лабиринте пещер.
На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Американцы говорят: «Лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным». Обычно так оно и бывает, но порой природа любит пошутить, и тогда нищета и многочисленные хвори могут спасти человека от болезни неизлечимой, безусловно смертельной для того, кто ещё недавно был богат и здоров.
Неизлечимо больной ученый долгое время работал над проблемой секрета вдохновения. Идея, толкнувшая его на этот путь, такова: «Почему в определенные моменты времени, иногда самые не гениальные люди, вдруг, совершают самые непостижимые открытия?». В процессе фанатичной работы над этой темой от него ушла жена, многие его коллеги подсмеивались над ним, а сам он загробил свое здоровье. С его больным сердцем при таком темпе жить ему осталось всего пару месяцев.
У Андрея перебит позвоночник, он лежит в больнице и жизнь в его теле поддерживает только электромагнитный модулятор. Но какую программу модуляции подобрать для его организма? Сам же больной просит спеть ему песню.