Мореход - [60]

— У меня тоже есть учёный раб, и тех, кто даст мне новую клятву подчинения и останется в команде не на один поход, а хотя бы лет на десять, обучим и грамоте, и счёту, и некоторым приёмам, которыми владеем только мы с Иланой.

Решив размяться, оглянулся на двух спарринг партнёров, которые так усердно пытались друг друга достать, что только треск стоял:

— Эй, Ринос, Лидус, ну‑ка навалитесь на меня, двое на одного!

Они себя ждать не заставили, потому, как частенько я их бивал, и они просто мечтали зацепить меня хотя бы разок. Отпрянув друг от друга, и оба осклабившись, они свои палки развернули в мою сторону и сходу атаковали. Этим парням недавно исполнилось по восемнадцать лет, оба были женаты и в кругу молодой поросли наёмников ходили в верховодах и считались крутыми. Но однажды в этот круг пришла девочка Илана и в показательном тренировочном бою сделала их обоих на раз. А на следующий день объявился и я, разделавшись с каждым персонально и с группами по три бойца в отдельности. Это их Лагос подначил, мол, покажите себя будущему нанимателю, пусть видит, с кем имеет дело. В общем, тогда они себя не показали, но болезненных впечатлений получили достаточно, после чего признали во мне мастера и дали клятву послушания на этот поход.

Илана и дома, и в пути постоянно тренировала всех ребят, ставила по–новому руку, направляла и подсказывала. И что самое интересное, она для них была непререкаемым авторитетом. А эти двое, мои нынешние спарринг–партнёры, нахватались вершков больше всех и сейчас ринулись меня побеждать.

Их действия были совершенно предсказуемы. Заблокировав правый рубящий удар Риноса, вторым мечом отвел укол Лидуса в нижнюю плоскость и сделал шаг влево. Стряхнув правый клинок противника вниз, и одновременно скользя по клинку Лидуса вверх, молниеносно нанёс тычок ему в левую подмышку, после чего подшагнул за спину и, прикрывшись его телом, достал Риноса, сделав условный рез внутренней части бедра. Из‑за помехи в виде собственного партнёра нанести мне удар он не мог, а уйти просто не успевал, так как я мог работать с обеих рук.

Подобный удар когда‑то нанесла мне Илана, но сделала это, выполнив невероятный кульбит, я же сейчас резко сократил дистанцию и вступил с противником в плотный контакт. У нас с ней разные школы фехтования, между тем учились в одном и том же месте — виртуальной игрушке «Меч и магия». Только её учила эффектным и красивым приёмам мастер–воительница, меня же — профессиональный бретер, который говорил:

«Фехтование есть искусство наносить удары, не получая их. Необходимость ударить противника, избегая его ударов, делает искусство фехтования чрезвычайно сложным. Ибо к глазу, который видит и предупреждает, к рассудку, который обсуждает и решает, к руке, которая выполняет, необходимо прибавить точность и быстроту, чтобы дать жизнь оружию».*

— Илана, — подошёл к стоявшей в сторонке и наблюдавшей девочке, — Подключайся к процессу, твои любимчики ни на что негодны, а возомнили о себе не знать что.

— Они мне не любимчики, — она дёрнула плечом и опустила глаза.

— Не знаю, не знаю. Возьми, поработай, — сунул ей в руки тренировочные мечи и отошёл в сторону.

— Ну и что, если меч заблокирован?! — теперь во дворе зазвенел её голосок, —

  Динос открылся и красиво подставился под удар левой ногой. Во время боя все средства хороши! Теперь вы вдвоём пошли на меня! Пошли! Вот так! — раздался стук тренировочных мечей.

— Ай! Госпожа, так вы же ногой по яйцам попали!

— Ринос, они в бою должны быть железными, иначе умрёшь! Здесь тебе не турнир по спортивному фехтованию!

— Госпожа, а что это такое, спортивное фехтование?

— Расскажу как‑нибудь потом, когда вернёмся домой.

Так мы и провели этот день до вечера, потом народ отправился в баню, а мы с Иланой потопали в номер дожидаться корыта и тёплой воды.

  * Крылатое высказывание Жана–Батиста Поклена (Мольера), проживавшего в XVII веке, величайшего драматурга Франции и великолепного фехтовальщика.

В связи с тем, что день стал короче, в последнее время поднимались задолго до рассвета. К этому времени с вечера заказанная еда уже была приготовлена и мы плотно завтракали, затем ездовые впрягали своих быков в нашейное ярмо и смазывали оси колёс, а все остальные седлали лошадей. Кстати, за лошадью Иланы наперегонки ухаживали два неоднократно битых мною в спаррингах бойца — Ринос и Лидус. После того, как старики проверяли увязку грузов, Лагос давал отмашку, и мы отправлялись в путь.

Порядок построения установился следующий. В авангарде верхом шли мы с Иланой, Лагос и четверо бойцов, следом за нами скрипели колёсами арбы, первой управлял Вид, второй и третьей дедовы внуки и замыкающей дед Котяй. Арьергард возглавлял Ринос и с ним трое верховых бойцов.

Внешне наш охранный отряд выглядел прилично, не хуже кадровой латы (подразделение из десяти всадников) имперской армии. На каждом воине, даже на мальчишках–ездовых были одеты доспехи, изготовленные из вываренной воловьей кожи и укрытые стальными нагрудными пластинами, да, именно стальными. Всадники дополнительно были оснащены правыми наручами и поножами, а за их спинами прямо над верхушками шлемов возвышались диски круглых щитов. Цельнометаллический шлем, особая гордость моих воинов, был таким же, как у богатых всадников или гвардейцев императора — с откидной личиной.